Иностранная пресса о России и не только

Советский диктатор умер 60 лет назад, но россияне все еще с ним не распрощались, пишет в статье для Foreign Policy Маша Липман, председатель Society and Regions Program в Carnegie Moscow Center, редактор журнала Pro et Contra.

В октябре 2012 года Carnegie Endowment for International Peace заказал соцопрос на тему "Восприятие Сталина" в России, Армении, Азербайджане и Грузии. "Результаты демонстрируют с поразительной ясностью, что для многих советский тиран по-прежнему жив", - пишет автор. Только Азербайджан ("похоже, сейчас ему интереснее подражать Дубаю, чем размышлять о советском прошлом", - замечает Липман) начинает забывать о Сталине: 22% опрошенных вообще не знали, кто он такой, причем среди молодежи так ответили почти 40%.

В Грузии к Сталину положительно относятся 45% респондентов. "Вероятно, потому, что он, самый знаменитый (и печально знаменитый) грузин, остается мощным символом националистов", - поясняет автор. В Армении к Сталину положительно относятся 25% респондентов, в Азербайджане - 21%.

Но в России наследие сталинизма пустило самые глубокие корни, считает автор. Согласно опросу авторитетного "Левада-центра", 42% россиян назвали Сталина "общественным деятелем, который оказал наибольшее влияние на мировую историю", а 28% сказали, что относятся к нему положительно. Эти цифры отражают "поразительное возрождение популярности Сталина в России", произошедшее за период после распада СССР, сказал директор "Левада-центра" Лев Гудков.

Впрочем, Липман тут же подмечает парадокс: "Когда ездишь по России, никогда не догадаешься, что россияне считают Сталина своим величайшим соотечественником: нигде не увидишь памятников Сталину или его портретов". Памятники Ленину, напротив, встречаются повсеместно. "Но Ленина постепенно забывают: с 1989 по 2012 год его популярность упала с 72 до 37%", - пишет автор.

У Сталина особый статус - это "потаенный герой", разъясняет Липман. Дело в том, что "государственная и национальная идентичность постсоветской России изначально расплывчата по своему характеру", в России нет общепризнанной версии происхождения постсоветского государства, нет консенсуса в восприятии своего коммунистического прошлого.

Так, предложения почтить память Сталина осуществляются, но не в полной мере. "Высказывания официальных лиц о Сталине уклончивы, отношение граждан - амбивалентное, разобщающее людей", - говорится в статье. Почти 50% респондентов согласны с оценкой Сталина как мудрого лидера, который принес СССР мощь и процветание, а более 50% - с тем, что сталинские репрессии были "политическим преступлением, которому нельзя найти оправдания". Примерно две трети считают самым важным тот факт, что под руководством Сталина советский народ выиграл войну.

Автор отмечает: за 60 лет СССР и Россия пережили "две с половиной фазы десталинизации", но присутствие Сталина и ныне "легко ощутить в политическом устройстве России и отношениях государства с обществом".

Первую попытку десталинизации предпринял Хрущев, вторая имела место при Горбачеве и подорвала легитимность коммунистического режима. Но Ельцин, столкнувшись с экономической разрухой и ярой коммунистической оппозицией, не продолжил десталинизацию на государственном уровне, говорится в статье.

Путин сделал упор на "сильном государстве и бессильном народе", по выражению автора. Это повлекло за собой "символическое возвращение Сталина". "Как-никак, именно при Сталине Россия в ее советском обличье была на пике могущества", - пишет автор.

Третью волну десталинизации начал Дмитрий Медведев. "Ему было поручено создать не столь суровый образ путинской России", - пишет автор. В 2009 году Медведев в видеоблоге осудил преступления Сталина. Правда, вскоре он выразил мысль, что офицеры ФСБ будут продолжать традиции предшественников. "Сама ФСБ никогда не отрекалась от советского наследия", - замечает автор. При этом в современной России политический вес ФСБ - совершенно беспрецедентный.

Медведевская десталинизация заглохла, как только Путин вернулся в Кремль. Правда, общественные дискуссии о Сталине всего лишь оттеснены на обочину. Обществу "Мемориал" не воспрещают работать. В книжных магазинах можно купить как "Архипелаг ГУЛАГ", так и книги, прославляющие Сталина, свидетельствует Липман.

Автор разъясняет: в сознании многих россиян два образа Сталина - диктатора и могучего лидера - часто срастаются. "В коллективном постсоветском менталитете величие нации неотделимо от насилия и грубой силы". Вдобавок образ Сталина как победителя нацистов - уместная "символическая компенсация за утрату Россией статуса" после распада СССР.

"То, что Сталина объявляют величайшим россиянином, можно рассматривать как косвенное проявление менталитета, характерного для многих россиян сегодня", - полагает автор. Эти люди "сохраняют пассивную преданность стране, невзирая на несправедливость, коррупцию и вопиющие служебные злоупотребления чиновников". История внушила россиянам, что они беспомощны перед всесильным государством и лучший выход - приспосабливаться к капризам власть имущих.

Но не все так мрачно: в последние годы сформировались "несоветские россияне", по выражению Липман. Эти люди ходили на массовые протестные акции. В опросе Carnegie те же самые молодые москвичи не согласились с мыслью: "Нашему народу всегда будет нужен лидер типа Сталина, человек, который восстановит порядок".

Российское общество становится более разнородным, и отношение к государству - одна из главных "линий разлома", утверждает Липман.

Для настоящей десталинизации необходимо "переосмыслить российскую национальную идентичность", говорится в статье: отвергнуть традиционную концепцию государства и покончить с "политической и исторической неприкосновенностью тайной полиции", сформировать концепцию "мы, народ". Пока этого не произойдет, Сталин не умрет.