Иностранная пресса о России и не только

Российский министр финансов Алексей Кудрин - о позиции свой страны в отношении хеджевых фондов, о подъеме экономики и о том, как Россия пытается сократить свою зависимость от нефти. Интервью

- Господин Кудрин, 9 и 10 февраля вы примете участие в заседании министров финансов G7 в Эссене, но не как полностью равноправный участник. В чем причина этого?

- Действительно, в том, что касается финансов, все еще остается "большая семерка". Но Россия принимает участие в подготовке и обсуждении большинства вопросов. Это касается борьбы с бедностью, проблем развития - вопросов, которые связаны с ВТО и борьбой с финансированием терроризма. За последний год Россия успешно продвинулась вперед в развитии своей экономики, и мне кажется, что мы, министры финансов, уже сегодня могли бы заседать в полноценном формате G8. Сегодня Россия занимает 11-е место в мире по объему ВВП. В прошлом году по этому показателю мы перегнали Италию, в 2009 году, как мы прогнозируем, мы обгоним и Францию. Очевидно, что нашему полноценному членству в "большой восьмерке" мешают некоторые политические мотивы.

- Вас это раздражает?

- Если Россия имеет право участвовать в политических встречах G8 и если посмотреть на итоги прошлого года, то мне кажется, что Россия могла бы стать и полноценным участником встреч министров финансов "большой восьмерки". В прошлом году мы устранили все преграды, мешавшие свободному движению капитала. В результате всего за год иностранные частные инвестиции достигли уровня в 31 млрд долларов, инвестиции в фондовый рынок - 16 млрд. Чистый приток частного капитала достиг уровня в 41,5 млрд долларов. Эти результаты показывают, что Россия входит в число самых динамичных экономик мира и у нас сложилась очень привлекательная инвестиционная конъюнктура.

- Какие цели преследует ваше участие во встрече в Эссене?

- Мы обсуждаем не узкие, относящиеся к той или иной стране вопросы, а мировые проблемы. Одна из них - отсутствие в мире баланса в финансовой сфере. Мы располагаем золотовалютными запасами в размере 300 млрд долларов, которые мы инвестируем за рубежом. Резервы Китая достигли 1 трлн. Зато у США и стран Европы, напротив, дефицит бюджета. Этот растущий дисбаланс несет в себе риски для экономики, для фондовых рынков и рынков долгосрочных капиталов.

- Что, по вашему мнению, нужно делать в данной ситуации?

- Мы должны установить правила, которые гарантировали бы стабильное и надежное размещение этих средств. До сих пор мир кредитовал российскую экономику, теперь Россия кредитует мировую экономику. Это для России новое качество. Поэтому мы заинтересованы в стабильности мирового рынка, в уверенности в сохранности нашего большого капитала.

- Германия настаивает на улучшении контроля над хеджевыми фондами. Что думает по этому поводу Россия?

- Я поддерживаю такой либеральный подход, как в Германии, но больше я скажу только после дебатов в Эссене.

- Наверное, вы счастливый министр финансов. С вашими золотовалютными запасами, вашим стабилизационным фондом в размере 100 млрд долларов и бюджетом, который каждый год наполняется почти что автоматически...

- Во всех странах министров финансов несколько демонизируют, когда предполагают, что они распоряжаются всеми деньгами. Однако это право принадлежит правительству. В данный момент при сравнении с другими странами возникает ощущение, будто у нас много денег и нет никаких проблем. Да, мы находимся на благополучном этапе. В течение последних шести лет наша экономика каждый год прирастала на 6%. Мы преодолели спад 90-х годов, а в начале года достигли уровня экономического развития России 1990 года.

- Продолжится ли такой темп роста?

- При 31 млрд долларов прямых зарубежных инвестиций общий объем инвестиций составил в прошлом году 164 млрд. Предприятия вкладывали свою прибыль и брали кредиты. В 2000 году общий объем инвестиций составлял только 40 млрд. Мы убеждены, что рост в размере 6% продолжится также в течение ближайших трех лет.

- Тем не менее, определенные риски существуют...

- До сих пор нам еще не удалось полностью исключить риски, связанные с возможным падением цен на нефть. Конечно, мы подстраховали бюджет стабилизационным фондом. Но фондовый рынок очень тесно связан с акциями нефтяных предприятий, и при падении цен на нефть снижается фондовый индекс. Кроме того, у нас много социальных проблем. Уровень жизни низок, 10 млн человек все еще живут за чертой бедности.

- Что произойдет, если цена на нефть упадает ниже 30 долларов?

- Бюджет полностью защищен, незначительный ущерб понесет только фондовый рынок. Но даже при цене на нефть менее 30 долларов никакого серьезного изменения валютных курсов не произойдет.

- Вы разработали программу "ненефтяного бюджета". Что конкретно кроется под этой идеей?

- Идея заключается в том, чтобы налоговые поступления шли на два счета. Доходы от нефти и газа будут отделяться от доходов из других сфер деятельности. Из доходов от нефти и газа в течение 10-20 лет будет использоваться определенная стабильная сумма. На пике цен мы не имеем права израсходовать все, средства для выполнения ранее взятых обязательств должны иметься в распоряжении и тогда, когда цены снизятся. Это гарантирует стабильность в курсовой политике, способствует более низкой инфляции и страхует бюджет от любых изменений обменного курса.

- В стабилизационном фонде к сегодняшнему дню скопилось около 100 млрд долларов, и некоторые из ваших коллег-министров бросают на них жадные взгляды. Что будет с фондом?

- Пока его трогать нельзя. В противном случае мы получим более высокую инфляцию и дальнейшее укрепление рубля. В настоящее время налоговые поступления в бюджет от продажи нефти составляют до 27 долларов за баррель, все, что сверх этого, направляется в стабилизационный фонд. Кое-что из него, конечно, изымается. Например, в прошлом году на социальную сферу и основные экономические программы было выделено 10 млрд долларов. Как следствие, укрепился рублю, что плохо для нашего экспорта, уровень инфляции составил 9% вместо запланированных 8,5%.

- Не считаете ли вы необходимым тем или иным образом противостоять дальнейшему укреплению рубля?

- Основные причины укрепления курса рубля - это высокое положительное сальдо платежного баланса и цена на нефть. Эти деньги нельзя расходовать, стабилизационный фонд - это наш основной инструмент для противостояния укреплению рубля.

- Сможет ли рубль в будущем играть в мире другую роль?

- Интерес к рублю растет, прежде всего, внутри страны. Раньше в России люди хранили свои сбережения в долларах, с прошлого года - все больше в рублях. Многие торговые партнеры России переходят на расчеты в рублях. Некоторые европейские и американские банки предоставляют свои услуги в рублях.

- Рубль - это новая международная резервная валюта?

- Настоящей международной валютой, как фунт или иена, рубль может стать только тогда, когда российская экономика войдет в число ведущих в мире. Эксперты Goldman Sachs прогнозируют, что это случится в 2050 году, когда среднедушевой российский ВВП станет выше, чем в Германии и Франции.

- Какова ваша оценка сотрудничества с Германией в финансовой сфере?

- Германия - это наш важный торговый и экономический партнер, на которого приходится 10% нашей внешней торговли. На ноябрь 2006 года объем товарооборота составил 38 млрд долларов.

- Соединенные Штаты критикуют Россию за предъявление новых обвинений в адрес бывшего главы ЮКОСа Михаила Ходорковского и его партнера Платона Лебедева. Не ожидаете ли вы, что подобная дискуссия развернется и в Германии, и что в этом случае вы скажете своим коллегам?

- Я не думаю, что это станет темой для обсуждения. Ведь проблема ЮКОСа и Ходорковского давно рассмотрена. Новое обвинение в отмывании денег - это предмет следствия, на которое, к сожалению, мы не имеем никакого влияния.