Иностранная пресса о России и не только

"Юрий Бродский, посвятивший жизнь разоблачению мрачных тайн древнего Соловецкого монастыря, указал на маленькое грязное окно, выходящее во двор, заложенное полуразвалившейся кирпичной кладкой", - пишет корреспондент The New York Times Нил Макфаркуар. Эти кирпичи - то немногое, что осталось после почти двадцатилетнего периода, в который монастырь служил первым в Советском Союзе концлагерем, поясняет журналист.

"Все следы трудового лагеря постепенно уничтожаются и убираются прочь", - говорит Бродский.

"В России идут ожесточенные споры о том, как увековечить память жертв ГУЛАГа, - вызывающий острые эмоции процесс, достигший кульминации в этом месяце, когда премьер-министр Дмитрий Медведев отдал должное миллионам пострадавших от советских политических репрессий", - пишет Макфаркуар.

"Активистов воодушевила подписанная им директива, но они выражают некоторые опасения", - отмечает корреспондент. Во-первых, она носит только рекомендательный характер. Во-вторых, ее подписал Медведев, "а не человек, который имеет самый большой вес в России - президент Владимир Путин".

"Наконец, она противоречит тому, что на самом деле происходит в таких местах, как Соловецкий монастырь: память о репрессиях затушевывается. Впервые со времен падения коммунизма ни церковь, ни государство не прислали своего представителя на ежегодную церемонию 7 августа в память соловецких жертв", - говорится в статье.

"Подобным же образом, "Пермь-36", бывший лагерь, сохраненный в качестве музея политических репрессий, был в этом году превращен в музей трудовой истории. Прошедшая там недавно выставка прославляла достижения "Перми-36" в добыче древесины", - сообщает автор.

Журналист указывает: такое размывание понятий встречается все чаще, особенно в местах, ныне подчиненных Русской православной церкви. Критики утверждают, что РПЦ обходит стороной вопросы об ответственности, подчеркивая роль этих мест в духовной жизни страны.

"Эта тенденция привела к ожесточенному противоборству вокруг отдаленных островов, на которых расположен монастырь", - продолжает Макфаркуар.

"Там между собой конкурируют два вида памяти, - поясняет глава правозащитной организации "Мемориал" Арсений Рогинский. - Наша память взывает к поиску виновных, а церковная - нет. Государство чувствует себя в безопасности, доверяя сохранение памяти церкви".

"Когда 69-летний Бродский впервые посетил острова в 1970-е годы, там сохранялось много следов давно закрытого трудового лагеря. Инженер и фотограф, Бродский начал все это документировать, - говорится в статье. - После распада Советского Союза и открытия многих архивов Бродский организовал выставку и написал книгу "Соловки", 527-страничный компендиум документов, фотографий и свидетельств бывших узников".

"Бродский говорит, что монахи свели на нет его выставку в монастыре и, в конце концов, выселили ее. В 2011 году Министерство культуры заменило выставку маленьким музеем в бывших бараках в деревне, и его директором стал настоятель. По словам Бродского, в музее не афишируется жизнь в лагере, подчеркиваются такие ее более мягкие аспекты, как тюремный театр. Единственная выставка на территории монастыря теперь сосредоточена на репрессиях против духовенства", - передает автор.

"По словам Бродского, вся история Соловков заслуживает изучения и памяти, но при сегодняшнем националистическом настрое в России он не возлагает на это больших надежд", - говорится в статье.