Иностранная пресса о России и не только

Когда в 1973 году Джордж Сорос снял на Манхэттене, близ Центрального парка, новый офис для своего хедж-фонда, существовавшего всего 4 года, он и ему подобные были "одинокими стрелками" современного капитализма, повествует журналист Financial Times Джеймс Макинтош. Хедж-фонды играли по наитию, жили быстро и умирали молодыми, поясняет он. Но ныне, спустя четыре десятилетия, Сорос - патриарх устоявшейся отрасли, больше не привечающей одиноких стрелков.

"Сейчас хедж-фонды реорганизуются в нечто куда менее авантюрное. На первый взгляд кажется, что причина - в политике "нового шерифа", Комиссии по ценным бумагам и биржам США. Инвесторы фонда Сороса Quantum получили извещение, что им вернут деньги, дабы фонд смог ускользнуть от новых правил, установленных законом Додда-Фрэнка", - говорится в статье. Фонд обойдет правило, инвестируя лишь деньги Сороса и его родственников. Кстати, средства инвесторов составляют лишь около 750 млн из 25 млрд долларов, которыми располагает фонд.

Это далеко не первый случай, когда новые правила заставили магнатов хедж-фондов сойти со сцены, отмечает издание. Стэн Дракенмиллер, когда-то правая рука Сороса, закрыл свой фонд спустя несколько недель после принятия закона Додда-Фрэнка. Этой весной сходный шаг предпринял Карл Айкан.

Но это не победа регуляторов, а проявление исторической закономерности: модель хедж-фонда, обязанная своей популярностью Соросу и Дракенмиллеру, устаревает. Такие хедж-фонды, способные по малейшему капризу швыряться миллиардами долларов, достигли расцвета в 1990-е годы, когда финансисты играли против английского фунта и тайского бата. "Родился образ спекулянта как всемогущего повелителя вселенной, способного по своей воле провоцировать крах правительств", - пишет автор.

На взгляд обозревателя, сегодня ситуация иная. Правда, у Сороса по-прежнему предостаточно денег и возможностей чинить неприятности, а правительства поодиночке не способны противостоять триллионам долларов, циркулирующим на международных валютных рынках. "И все же могущество спекулянтов-одиночек вроде Сороса значительно ослабело", - полагает автор. Если в 1990-е годы на крупные хедж-фонды приходилось почти 50% активов всей отрасли, то сегодня - менее 25%.

"Началом конца правления Сороса стал крах "пузыря" доткомов в 2000 году", - напоминает автор. "Нравственные метания заставили его потерять более 1 млрд долларов на помощи обедневшим Индонезии и России вместо того, чтобы вцепиться им в глотку. Похоже, он предпочел роль старейшины - государственного деятеля", - говорится в статье.

В 2000-е годы хедж-фонды продолжали формировать финансовый мир. "Но когда грянул кризис, большинство хедж-фондов не нажилось на нем, а, наоборот, было вынуждено закрыться", - напоминает автор. Сорос, ушедший было на покой, вернулся к рулю Quantum, но теперь уже не руководил атакой, а просто плыл по течению.

Сегодня хедж-фонды, несмотря на новые денежные вливания, не вернули себе былое могущество. "Глобальные рынки просто слишком разрослись", - считает автор. Яркий пример - кризис еврозоны: почти ни один хедж-фонд не предвидел эти беды, чтобы на них нажиться. Напротив, в нынешнем году крупные фонды терпят убытки.

"Кроме того, современные фонды управляются по иным принципам, так как представляют иные интересы. В 1998 году их клиентами были почти исключительно состоятельные физические лица. Сегодня более половины инвесторов - пенсионные фонды и другие институции, которым нужны стабильные доходы, а не несусветная прибыль, которую Сорос приносил в свой звездный час", - пишет автор.

Еще одна причина - некоторые стрелки, возможно, заработали достаточно. "Сорос всю жизнь хотел быть философом, а Дракенмиллер - лучше играть в гольф", - заметил Бартон Биггс, ныне глава своего хедж-фонда.