Иностранная пресса о России и не только

Если бы не решетки на окнах, Хамельн мог бы сойти за школу-интернат или студенческое общежитие. Небольшие трехэтажные здания посреди парка, футбольная площадка, садоводческий центр, художественные ателье и авторемонтные мастерские. В тюрьме Хамельн, построенной в 1980 году в 70 км от Ганновера, содержатся 630 заключенных в возрасте от 14 до 21 года. Это заведение современного типа всегда претендовало на то, чтобы выполнять не столько репрессивные функции, сколько профессионально готовить правонарушителей к реинтерграции в общество. Однако недавний приток немецких заключенных русского происхождения, "russen deutsch" ("русских немцев") резко изменил прежний профиль Хамельна.

Вольфганг Блюм, работающий в этой тюрьме уже 25 лет, такого еще не видел. "Хотя здесь сидели кто угодно - и югославы, и албанцы, и, конечно, много турок. Турки - очень милые люди. Опрятные, вежливые. Но с russen deutsch справиться невозможно. За три года им удалось утвердить здесь настоящую параллельную культуру с правилами, близкими к законам мафии. У них свои порядки, говорят они только на русском и наотрез отказываются сотрудничать с нами. Они бывают очень жестоки.

Вот последний случай: когда один молодой русский немец согласился выступить по телевидению, остальные подловили его в мастерской и избили. Все произошло так быстро, что мы ничего не смогли сделать. Его семью заставили заплатить 6 тысяч евро в их общую кассу, которую они называют "общаком", под угрозой, что в противном случае они накажут его еще более сурово".

Кражи, наркотики и насилие

В отличие от этнических немцев польского происхождения, "русские" отказываются интегрироваться по профессиональному признаку. Мы, конечно, пытались раскалывать банды, пересылая главарей в другие тюрьмы. Но всякий раз группа выбирала себе нового лидера. Если бы их было человек десять, с этим еще можно было бы справиться, но их слишком много".

До 1997 года в тюремной статистике даже не упоминалось о немцах, приехавших из бывшего СССР, Польши или Румынии. По статистике Хамельна, доля заключенных, принадлежащих к категории "этнических немцев", возросла с 8,5% в 1997 году до 18,4% в июле 2002 года (114 заключенных). Это довольно много по сравнению с долей иностранцев, которая достигает 34,4% (180 человек).

Встревоженный этой динамикой, Кристиан Пфайфер, бывший тогда министром юстиции земли Нижняя Саксония, провел собственное исследование.

"Первое поколение эмигрантов с Востока, прибывших в Германию десять лет назад, прекрасно интегрировалось. Дедушки и бабушки хорошо говорили по-немецки, родители тоже владели им неплохо, а внуки быстро выучили язык. Проблему создают смешанные семьи, в которых один из родителей русский. В большинстве случаев на преступный путь встают молодые парни, прибывшие в Германию в конце 90-х годов в момент наступления половой зрелости, - поясняет он. - Они приезжают, не зная ни слова по-немецки, быстро оказываются отстающими в школе и чувствуют себя отверженными среди немецких одноклассников. Поэтому они стремятся укрыться в своем русском окружении и относительно легко встают на путь правонарушений". Направления их деятельности - кражи, наркотики, насилие.

Префект ганноверской полиции Ганс-Дитер Клоза уверен, что ответственность за это должны нести политики: "Десять лет назад правительство организовывало бесплатные курсы немецкого языка. Но в последние годы помощь сократилась. Хотя именно сейчас надо было бы выделять деньги на интеграцию. Результатам удивляться не приходится!"

В его кабинете мы видим коллекцию матрешек и деревянных фигурок, свидетельствующую о добрых отношениях префекта с российскими и казахстанскими коллегами. Может быть, стоит нанимать русскоязычных полицейских? "Это означало бы создать целый подсобный штат полицейских, занимающийся исключительно русскими немцами:", с чем, по мнению префекта, не согласились бы немецкие полицейские. Ганс-Дитер Клоза больше рассчитывает на упорный труд социальных работников.

Пессимизм

В районе города Гифхорн, в некоторых зонах которого доля этнических немцев-иммигрантов достигает 80%, молодые бездомные живут в автобусе католической ассоциации Кольпинга. Может быть, они не станут правонарушителями. Но в отношении поколения, пополнившего ряды заключенных тюрьмы Хамельн, Вольфганг Блюм настроен очень пессимистично: "На мой взгляд, это безнадежные люди. Часто это дети, которых дома били и которые не умеют решать конфликты, не прибегая к насилию. В их семьях много пьют. К нашим методам они не испытывают никакого уважения. Я не знаю, что с ними делать. Они выйдут на свободу и вновь примутся за старое".

Более жесткий закон

У политиков на уме лишь одно: остановить поток этих мигрантов, которые являются немцами "уже меньше, чем на три четверти". Как ни парадоксально, с наибольшим жаром эту идею отстаивают социал-демократы. "Этнические немцы, которых ХДС толпами пускала в Германию, создают намного больше проблем, чем турки", - заявил канцлер Шрёдер во время своей первой телевизионной дуэли с христианским демократом Эдмундом Штойбром.

За этой позицией явно просматривается политический интерес: в то время как более 60% избирателей турецкого происхождения голосуют за СДПГ, этнические немцы в большинстве своем консерваторы. "В нашей общине уровень безработицы очень низок, - отмечает 26-летний Сергей Айснер, муниципальный советник города Гифхорна от ХДС. - Даже если они раньше где-то учились, этнические немцы предпочитают работать уборщиками или рабочими на заводе, нежели добиваться выплаты социального пособия".

Большинству этих семей удается строить "большие" дома в зонах, отведенных для поселения этнических немцев. Сергей, приехавший в Германию в 11-летнем возрасте, признает, что два или три его товарища встали на плохую дорожку. Повод ли это, чтобы отказывать тем немцам, которые еще хотят приехать в Германию?

Около миллиона бывших советских граждан могут претендовать на получение германского паспорта, но готовящийся новый закон об иммиграции, видимо, будет подходить к ним с более жесткими языковыми критериями. "Если им отказать, это было бы чистой расовой дискриминацией по отношению к туркам и людям других национальностей, - с жаром говорит молодой человек. - Немцам следовало бы радоваться, так как наша община в два раза моложе. Через несколько лет именно мы будем оплачивать их пенсии".