Иностранная пресса о России и не только

Российская журналистка Юлия Юзик убеждена, что большинство чеченских террористок-самоубийц уходили в мир иной не добровольно. О мученической смерти, насилии и связях спецслужб с терроризмом. Интервью.

- Госпожа Юзик, вы утверждаете, что чеченские террористки-самоубийцы, так называемые черные вдовы, не преступницы, а жертвы. Как вы пришли к такому выводу?

- Почти все семьи террористок уверяли меня, что их дочери не хотели умирать, что их к этому вынудили. Многие рассказывали, что их дочь перед этим куда-нибудь уезжала, к друзьям или к родственникам. Это часто трактуется как попытка самооправдания, ведь в основном семьи стыдятся того, что они не смогли защитить своих дочерей.

- А вы сами разделяете мнение родных?

- Да. Я изучила биографии около сорока девушек и уверена, что лишь каждая десятая действительно ушла из жизни добровольно.

- Как это возможно?

- Девушек в основном взрывали при помощи дистанционного управления.

- И не было никаких фанатичных женщин, которые кончали с собой добровольно?

- Были, но таковых меньшинство. Например, Айзан Газуева, которая взорвала себя вместе с российским офицером милиции, убившим в свое время у нее на глазах ее мужа. Но такие акты возмездия - это исключение.

- Почему тогда эти женщины позволили надеть на себя пояс шахида?

- По большей части их заставили. У юных девушек нет никаких мотивов, чтобы убивать себя и других.

- Как можно заставить кого-то пойти на суицид?

- Часто эти девушки являются выходцами из семей ваххабитов, которые готовы отдать свою дочь. Или мужчины-ваххабиты осознанно морочат им голову, привозят в чужие дома, где их подвергают идеологической обработке и нередко насилуют. Их женская честь оказывается поруганной, и затем их этим шантажируют. Наконец, мужчины ставят их перед видеокамерой и заставляют объявить, что они принимают мученическую смерть во имя Аллаха, повязывают им пояс шахида и посылают на концерт или в отделение милиции. Именно так поступили с Заремой Имаркаевой, которая выжила после тяжелого ранения, поскольку она отставила сумку прежде, чем ее сожитель привел в действие взрывчатку. Позже мне Зарема рассказывала, что в той ситуации она думала лишь о том, как ей не хочется умирать и как бы вовремя сбежать. Для меня нет никаких сомнений, что этих девочек шантажируют, что ими манипулируют. Они никакие не фанатички.

- Однако чувство ненависти и желание отомстить русским - это реальность, а не выдумки российской пропаганды.

- Конечно, агрессия тоже играет свою роль. Например, чеченские террористки-самоубийцы, участвовавшие в захвате заложников в "Норд-Осте", бросали своим пленникам обвинения, что те богато живут в Москве. Но большая часть этих женщин была в том возрасте, когда еще не хочется умирать. Две из них были беременными. Поверьте, ни у кого нет более сильного инстинкта самосохранения, чем у беременной женщины.

- Вы сами были беременны, когда писали свою книгу.

- Да, поэтому моя книга тоже очень эмоциональна. Когда я ее писала, у меня случилась депрессия. Ты сидишь, пишешь о девушке своего возраста, беременной, как и ты. Какая же у нее была жажда жизни! Но перед тобой лежат ее фотографии из морга. Ты смотришь на них, и тебя охватывает чувство безнадежности.

- Почему беременные попали в эту команду смертников?

- Их обманули. Мужчины им говорили, что это всего-навсего шоу, что с ними ничего не случится. После штурма у некоторых из убитых женщин нашли обратные билеты на самолет.

- Их семьи продали террористам своих девочек за 20 тысяч долларов. Почему?

- Потому что родители не знали правды. Террористы не гоорили родителям: "Продайте нам вашу дочь за 20 тысяч долларов, чтобы мы могли ее взорвать". Они говорили: "Ваша дочь должна участвовать в важной спецоперации. Это связано с риском, но, главное, вы должны молчать, чтобы не сорвать акцию. За это вам платят деньги".

- Кто стоит за всем этим? Шамиль Басаев, предводитель ваххабитов? Или ушедший в подполье умеренный президент Аслан Масхадов?

- Оба делают одно дело. Когда в сентябре люди Басаева захватили в бесланской школе в заложники более тысячи учителей и детей, Масхадов объявил о своей готовности выступить в качестве посредника между террористами и государством. Оба они играют в старую игру про хорошего и плохого террориста. Я бы преследовала и уничтожила обоих.

- Здесь ваше мнение совпадает с кремлевским. Почему тогда в России вокруг вашей книги царит полное молчание?

- Я вообще с трудом нашла российское издательство, готовое выпустить мою книгу. Наконец ее напечатало маленькое издательство "Ультра.Культура", аутсайдер на рынке. Но в магазинах моей книги нет. Один московский книготорговец рассказывал мне, что однажды к нему явились представители спецслужб и объяснили, что книга должна исчезнуть. А в феврале сотрудники государственной службы по борьбе с наркотиками провели обыск на складе, где хранились мои книги. Они якобы искали литературу, рекламирующую марихуану, но на деле они конфисковали все русское издание "Невест Аллаха".

- Почему россиянам, по их мнению, нельзя читать вашу книгу?

- Прежде всего потому, что из нее становится понятно, как тесно спецслужбы связаны с терроризмом. Например, там фигурирует Руслан Эмурзаев, который по всей Чечне набирал людей для операции по захвату заложников на Дубровке. У него имелся спецпропуск, выданный ему как сотруднику Регионального оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией. С ним он мог пройти на улице любую проверку, в частности в Чечне.

- Вы на самом деле считаете, что чеченские террористы - это продукт деятельности российских спецслужб?

- Положение на Кавказе сложное. Там есть ваххабиты, сепаратисты и промосковские чеченцы. В дела Чечни активно вмешиваются арабские государства, "Аль-Каида" и Запад, который оспаривает у нашей ослабленной империи все новые территории. Но здесь же присутствуют и наши спецслужбы. Их агенты в Чечне повсюду. Там невозможно сделать ничего, чтобы не привлечь их внимания. Как могло случиться, что в сентябре террористы смогли на нескольких грузовиках приехать в Беслан? Для этого нужно нечто больше, чем коррумпированные гаишники и обычный российский бардак. Я узнала, что в Беслане располагалось спецподразделение ФСБ, которое было выведено оттуда ровно за день до захвата заложников.

- Как российские спецслужбы реагирует на выход вашей книги на немецком языке?

- Недавно они вызвали меня для беседы на Лубянку.

- Чтобы запретить вам публикацию книги на английском?

- (со смехом) Нет. Они не говорили о книге. Они спросили о моих журналистских планах и посоветовали учитывать в моей будущей работе интересы государства.

- Вы боитесь?

- Конечно, я боюсь, но я хочу продолжать заниматься журналистскими расследованиями. Только сейчас у меня нет никакого работодателя, который обеспечил бы мне необходимую в данном случае подстраховку. Если я исчезну, меня никто не будет искать.