Иностранная пресса о России и не только

"Смешанное чувство удовольствия, страдания и смущения" испытала Малу Черутти в субботу вечером, узнав об экстрадиции Рикардо Кавальо в Испанию, где он предстанет перед судом. С тех пор как в августе 2000 года бывший аргентинский военный, обвиненный судьей Гарсоном в "геноциде и террористических актах", был арестован в городе Канкун (Мексика), женщина ждала этого дня. В воскресенье она пришла к зданию мадридского Национального суда, чтобы попытаться увидеть лицо Рикардо Кавальо перед тем, как его допросит испанский судья. Тогда она не встретилась с ним взглядом. "В следующий раз я хочу посмотреть ему в глаза. Этот человек поломал всю мою жизнь, и хотя для меня это будет тяжело, я хочу снова увидеть эти холодные, ледяные глаза, взгляд которых остановился на мне двадцать пять лет назад и которые мне никогда не забыть".

Жизнь Малу Черутти перевернулась 1 января 1977 года в три часа утра. В тот день в их доме на окраинах Мендосы ? города на западе Аргентины, внезапно появились шестнадцать вооруженных людей в военной форме и в масках. "Они попытались меня изнасиловать, потом связали меня и троих моих детей простынями. Они заставили нас смотреть на избиения, оскорбления и пытки, которым подвергли моего мужа. Этот ад продолжался восемь часов. Потом они его увели. Вскоре я пришла в дом своих родителей, находившийся неподалеку. Моя мать была в слезах, домработница лежала на полу полуживая. Я поняла, что другой отряд сделал то же самое с моим отцом". Двадцать шесть лет спустя она все еще не понимает причин: "В округе все знали о наших разногласиях с режимом, но мы не принадлежали ни к какой оппозиционной группировке".

После похищения ее мужа, агронома Омара Масеры, и ее отца, архитектора Викторио Черутти, она продолжает жить как в аду. По ночам анонимные голоса будят ее телефонными звонками, сообщая, что ее родных продолжают истязать. "Через несколько дней после похищения главный нотариус округа Мануэль Кампои, водивший дружбу с похитителями, заставил меня, приставив пистолет к затылку, продать мой дом за 1000 долларов, тогда как стоил он 400 000. Другие члены банды наложили лапу на 300 гектаров земли. принадлежавшей моему отцу, ? тогда она стоила 10 миллионов долларов". В начале 1978 года Малу Черутти с тремя детьми бежит в Мексику. Не имея ни денег, ни знакомых в этой стране, она подрабатывает как может и сотрудничает в газете, а потом становится коммерческим директором медицинской академии в Мехико. Пока в 1990 году не приезжает в Мадрид, где начинает успешную карьеру художника.

Все это время она не получала никаких известий ни о муже, ни об отце. Каждый год она приезжала в Аргентину, чтобы предъявить счет сменявшим друг друга демократическим правительствам. "При Рауле Альфонсине и особенно при Карлосе Менеме власти относились ко мне как к проходимке", ? с гневом в голосе говорит она. Благодаря подругам, другим жертвам диктатуры и правозащитным ассоциациям Малу Черутти постепенно восстановила цепочку событий своей семейной драмы. Однажды один из выживших узников рассказал ей, что видел ее мужа в Высшей школе механиков военно-морских сил ? зловещем месте, где подвизался в качестве мастера пыточных дел Рикардо Кавальо по кличке "Серпико". "Я не знаю, были ли они расстреляны, кончили свои дни в общей яме или сброшены в море с самолета. Но я не строю особых иллюзий по поводу их участи".

До ареста Кавальо Малу Черутти знала лишь имена главарей первой хунты (Виделы, Массеры, Агости), но ничего не знала о бывшем капитане корвета. Когда о его деяниях стала писать пресса, все прояснилось. "Отряд входил в группу 332, в которой Кавальо был главным. Я уверена, что это он руководил похищением моего мужа и моего отца". Сегодня у Малу Черутти есть три желания: знать, где находятся тела; дождаться экстрадиции других виновников преступлений диктатуры ("многие мирно проводят дни в Буэнос-Айресе или в других местах, в том числе сообщники из гражданских, о которых говорят недостаточно"); услышать, что по приговору судей Серпико проведет остаток дней за решеткой. "Я забыла про последнее желание: посмотреть ему в глаза".