Иностранная пресса о России и не только

Процветавший когда-то кустарно-ремесленный промысел знаменитых деревянных фигурок борется за выживание и ищет свою нишу в эру индустриализации и цифровых технологий. Ручная работа мало привлекает молодежь, однако хранители традиции не теряют надежды, пишет журналистка Ольга Юркина-Стахли в рамках серии очерков "Россия вне стадионов" газеты Le Temps, изучающей Россию за пределами протоптанных тропинок и туристическо-спортивных маршрутов ЧМ по футболу.

"Здание похоже на заброшенную фабрику, словно после бомбежки. Неужели на этом предприятии действительно изготавливают знаменитых матрешек - излюбленную детскую игрушку и привлекательный для туристов сувенир?" - пишет автор статьи.

Складывается впечатление, что мы ошиблись адресом. Но Светлана поясняет: "Сначала пройдем в токарный цех. Это сюда. Раньше все эти здания принадлежали нам. На фабрике работали 800 человек. А сейчас нас всего 60".

Матрешки начали производить с конца XIX века в различных регионах, каждый из которых разрабатывал свой стиль. "У нас они более стройные, чем их сестры, и украшены цветущим букетом на передниках", - рассказала Светлана, замдиректора фабрики матрешек в городке Семенове, расположенном неподалеку от Нижнего Новгорода. Говорят, что матрешка является дальней родственницей японской деревянной фигурки, внутри которой скрывались различные персонажи. Возникновение матрешки также связывают с традицией пасхальных яиц, вставлявшихся одно в другое, передает журналистка.

"Как бы то ни было, из Москвы, где она получила свое славянское лицо, деревенскую одежду и нежное русское имя, матрешка однажды прибыла в Нижегородскую область", - говорится далее.

"Раньше мы сами сдирали кору с липы, теперь мы ее покупаем": Нина Петровна, несмотря на свой солидный возраст - она работает в токарном цеху уже почти 50 лет, обладает силой швейцарского борца, замечает журналистка.

Работница пожимает плечами: "Когда-то у нас были соревнования, чтобы делать лучше и быстрее. Ты помнишь?" - говорит она, поглядывая на Светлану, которая, в свою очередь, вздыхает. "У нас даже был свой хор. Работать здесь было престижно".

Сейчас, когда осталось пять токарей из 170, уже не стоит вопрос ни о хоре, ни о стахановских конкурсах. Кризис 1990-х годов прошелся по этой фабрике, после чего в течение 10 лет она едва сводила концы с концами, описывает Юркина-Стахли. Остались только маленькие матрешки, их количество теперь не превышает 90 тыс. экземпляров в год, в то время как в конце 1980-х годов производство достигало миллиона изделий.

Проходя к главному корпусу, немного обветшалому, но ухоженному, Светлана вспоминает золотое время: в 1970 году мы побили рекорд, создав матрешку высотой в 1 метр, состоящую из 72-х куколок, она занесена в Книгу рекордов Гиннеса, и в конце концов ее купил какой-то японский или китайский коллекционер.

В окрасочном цехе работают одни женщины, в цветастых платьях и передниках, похожие на кукол, которых они расписывают своими бережными руками, говорится в статье. "Говорят, что выражение лица и одежда матрешки выдают настроение ее создательницы", - улыбается Елена, главный художник.

Семеновская матрешка первоначально отличалась сдержанностью и строгими чертами, по образу и подобию женщин этого региона, где жили православные старообрядцы, позднее она стала более кокетливой и живой, с длинными ресницами и более яркими цветами, пишет автор.

Но в своем производстве фабрика стремится сохранять традицию, "это столь же важно, как завоевание новых рынков". Отказываясь от дизайнерских объектов, не лишает ли она себя золотой жилы? - спросила журналистка. Ответ способен спугнуть капиталистический дух: "Прежде всего мы хотим сохранить промысел".

Проблема не только экономическая: сильно не хватает людей, пришедших на смену, говорится в статье. "Сегодня молодежь хочет работать меньше и сразу зарабатывать много. Они хотят быстрого результата, в то время как здесь происходит долгое обучение ремеслу, надо вооружиться терпением". Светлана не скрывает определенной грусти, но сохраняет надежду на будущее: "У матрешки есть душа, как у всякого кустарного изделия. Ее создателями передается человеческое тепло, что недостижимо для промышленных пластиковых игрушек".

В городе Семенов по соседству находится завод "Хохломская роспись", говорится в статье.

Завод кажется процветающим, хотя, как и у всякого ремесленного производства, у него не так много средств и он страдает от конкуренции с более дешевыми подделками низкого качества. Наряду с ложками и посудой из расписного дерева, составившими славу региона с XVIII века как столицы золотой хохломы, завод приспособился к производству матрешек и теперь диверсифицирует свою продукцию, выпуская модные аксессуары - сумки, украшения и платки с традиционными живописными мотивами, сообщает журналистка.

Насколько радужно его будущее? - задумывается автор. Здесь, как и у соседей, молодежь не задерживается. "Зарплаты недостаточно высокие, а работа кропотливая", - признает Валентина. Надо как минимум шесть лет обучения ремеслу, лишь после этого можно быть уверенным в плавности своих движений. И все равно нужно учиться до бесконечности...

Но для страстно увлеченного мастера такой вечный вызов является счастьем, говорится в статье. "Можно сказать, что мы здесь живем, на заводе, - смеются две подруги-художницы. - И скажем вам по секрету: мы часто берем изделия домой, чтобы вечером их закончит... Невозможно остановиться!"

"Их слова внушают надежду. Личная самоотверженность, возможно, является единственной гарантией выживания для кустарно-ремесленных промыслов. Как в России, так и в других местах", - считает Юркина-Стахли.