Иностранная пресса о России и не только

"Как сказать по-русски "человек, первым обративший внимание на проблему"? Алексей Ракша задумчиво почесывает затылок. Предатель? Доносчик? В языке - также как в законах страны - нет ни малейшего снисхождения к тем, кто идет против государства. С самой большой вероятностью их ожидают не телевизионные площадки, а уголовные дела и тайные встречи, назначенные в парках", - пишет корреспондент Le Monde в Москве Бенуа Виткин.

"Но 42-летний Алексей Ракша - энтузиаст особого рода: он демограф, любящий цифры и точность. Он не первый в России, кто скептически отнесся к официальным сообщениям о людских потерях от Covid-19. Другие до него тоже нахмуривали брови по поводу низкого уровня смертности от Covid-19 в стране, в том числе и сами российские врачи: 1,7% (28 тыс. смертей на 1,6 млн. случаев), тогда как когда этот уровень составляет 3% во Франции и 2,6% в США", - говорится в статье.

"(...) Ракша опасен для властей из-за того, что он не стремится хранить большие секреты. Он использует общедоступные данные, проводит ночи и дни, тщательно их просматривая и указывая на их противоречия и недостатки. Он пришел к выводу, что смертность от коронавируса в России в четыре-пять раз выше, чем говорят официальные данные", - пишет Le Monde.

"(...) Большая часть подлогов произошла весной", - утверждает Ракша, демограф по образованию, который шесть лет проработал в Росстате. - В то время единственной задачей было успокоить людей и лидеров, чтобы могло состояться голосование по конституции". Референдум, назначенный на апрель для того, чтобы позволить Путину остаться у власти после 2024 года, наконец, провели 1 июля, после того как объявили победу над болезнью", - указывает автор статьи.

"Однако уже в мае появились первые сомнения в цифрах, предоставленных Роспотребнадзором. The New York Times и Financial Times говорили о том, что смертность, возможно, на 70% выше, чем официальные данные по Москве и Санкт-Петербургу", - отмечает журналист.

"Эти публикации вызвали скандал, и цитируемый там Алексей Ракша получил первые угрозы увольнения. Но они также подтолкнули власти к адаптации своей коммуникации. Наряду с самыми ограниченными цифрами, собираемыми Роспотребнадзором, Росстату поручили вести параллельный учет, который на этот раз отражал число умерших "с Covid", делая отличие от числа умерших только "из-за Covid", - комментирует Виткин.

"(...) Установленного различия, даже без полного объяснения поразительных весенних цифр, уже оказалось достаточно, чтобы выявить удвоенный уровень смертности. (...) Однако даже эти данные сегодня выглядят оптимистично. Потому что со временем появился "мировой судья": статистика смертности. "Подделать эти цифры невозможно, даже в России", - считает Алексей Ракша. Однако они демонстрируют массовую избыточную смертность: с апреля по август число умерших было на 85 тыс. больше, чем с апреля по август 2019 года. По официальным данным, за тот же период 2020 года число умерших от Covid-19 составляет 17,5 тыс. (по данным Росстата - 46 тыс.). Таким образом, получается, что смертность от коронавируса в четыре-пять раз выше, чем та, которую Россия сообщила в ВОЗ", - говорится в публикации.

"(...) Конечно, существуют и другие факторы, в частности тот факт, что сокращается объем медицинской помощи при других патологиях", - отмечает демограф. Но в западных странах официально наблюдаемая в этом году избыточная смертность, в среднем, на 80% объясняется Covid. А здесь это 20%". По мнению Ракши, Россия, которая сталкивается с особенно опасной второй волной, должна в конечном итоге иметь один из самых значительных реальных показателей смертности из-за коронавируса в Европе по отношению к численности ее населения, если не самый значительный", - передает журналист.

"(...) Демограф ушел из Росстата. В самом конце мая он сообщил в Facebook, что данные его организации передавались правительству как государственная тайна, что является необычной практикой. Ему объяснили, что он должен уйти, - указывает автор статьи. "Тут я совершил ошибку", - признается он: Алексей Ракша тогда попытался перед своим уходом скопировать на жесткий диск данные, над которыми он работал. Его поймали, и теперь ему грозит судебное преследование. "Уголовное или просто административное, так мне сказали, чтобы дать понять, что это будет зависеть от моего поведения". Короче говоря, от его молчания. Выбор он сделал быстро: "Детей у меня нет, кормить некого, я ни за кого не отвечаю. Я предпочитаю продолжать говорить".