Иностранная пресса о России и не только

Клаус-Дитер Франкенбергер, журналист FAZ, освещающий внешнеполитические проблемы, выступил недавно в Мюнхене на германо-индийском консультационном совещании с речью о влиянии стратегических перемен на Германию. В основном он говорил о событиях на Кавказе и поведении России. Мы публикуем сокращенный вариант его доклада на английском языке

8 августа 2008 года уже назвали поворотным моментом новейшей истории. В этот день авторитаризм впервые после окончания холодной войны проявил себя как несомненная сила. В Пекине уверенный в себе Китай триумфально вошел в "Лигу чемпионов мировой политики" под аплодисменты лидеров зарубежных стран, которые не преминули почтительно встать, когда на олимпийском стадионе появилась китайская сборная. То была - как, возможно, и замышляли китайские власти, организовав эту эффектную демонстрацию техники, спорта и культуры - торжественная встреча новой восходящей державы мирового класса. В нескольких тысячах миль западнее, на Кавказе, в тот же самый день российские танки входили колоннами на территорию Грузии. То была демонстрация традиционной силы в ее наиболее старомодной форме. В отличие от Китая, Россия оставила свой след не как держава, устремленная в будущее, а как страна, которая воспроизводит свое советское, если не царское величие и имперскую ностальгию в своем ближнем зарубежье. Последствия этих двух событий будут ощущаться нами еще долго.

Не стану подробно останавливаться на Китае. Достаточно сказать, что взлет Китая, воплощенный в августовских Олимпийских играх, а также взлет Индии имеют основополагающее значение для всего мира, взаимоотношений крупных держав и мировой экономики. Одно из наших разногласий с Китаем касается его системы государственного управления, темпов политических перемен и готовности уважать права человека или отсутствия таковой. В Германии есть слои избирателей, которые стараются громко выражать свое мнение о нарушениях прав человека в Китае и обхождении властей Китая с местными национальными меньшинствами. Иногда эти слои - как и в США - могут образовывать коалицию с теми, кто считает, что глобализация наносит им вред. Метафорическая характеристика Китая - "сборочная линия всемирного значения" по-настоящему вызывает раздражение, которое в сочетании с обеспокоенностью ситуацией с правами человека порождает потенциально-влиятельную политическую силу. Иногда на сторону правозащитников встает канцлер. Впрочем, Далай-ламу в Германию приглашают не каждый день.

Вернемся к России. Новая напористость России сильно давит на Европу. Она порождает разногласия в политике и крупные дилеммы, с которыми мы теперь сталкиваемся. Она бросает вызов предпосылкам, из которых мы ранее исходили, - как, сердито и разочарованно, заметил недавно в Washington Post Строуб Тэлботт, в прошлом заместитель госсекретаря США при администрации Клинтона. Среди этих предпосылок - тезис, что Россия заинтересована в интеграции в институты европейского и глобального управления, как политические, так и экономические.

Собственно, вне зависимости от того, кто был зачинщиком вооруженного конфликта на Кавказе - а вопрос о том, кто начал, далеко не пустяковый - вне зависимости от того, что было причиной и толчком, события 8 августа изменили геополитические параметры в Европе и вокруг нее. Возможны неожиданные динамические процессы, а долговременный ущерб сложно спрогнозировать. Возможны и неожиданные последствия. К примеру, есть вероятность, что государства-члены ЕС вновь сплотятся воедино.

Несколько причин столь массированной и непропорциональной реакции России

- Возможно, мы будем наблюдать попытку реконсолидировать постсоветское пространство и вновь обрести контроль над регионом и господство в нем, отразив попытки США, направленные на геополитическое соперничество. Ранее внутри России уже произошла реконсолидация мощи и централизация власти.

- Второй мотив, возможно, имеет отношение к энергетике. Москва крайне подозрительно относится к западным проектам диверсификации поставок и сетей транспортировки энергоносителей, задача которых - как минимум, не увеличивать зависимость Европы от России. Россия стремится к полному контролю над экспортом всех каспийских и центральноазиатских энергоносителей на Запад, а также над системой трубопроводов - стремится в коммерческих, стратегических и политических целях. Вот почему контроль над Кавказом, учитывая его геостратегическую и геоэкономическую важность, жизненно значим как минимум для одной фракции российской правящей элиты.

- Третий мотив - политического характера. Московская правящая элита воспринимает эксперименты с демократией на периметре своей страны как прямой идеологически-политический вызов. Эти формы надлежит искоренить. Безусловно, у грузинского президента Саакашвили много недостатков, и у политического устройства Грузии - тоже. Тем не менее, эта страна идет к полноценной демократии - в отличие от России.

- Судя по употребляемым им выражениям, премьер-министр Путин, по-видимому, считает почти личным оскорблением тот факт, что российские лидеры предпочитают вступить в институты атлантического сообщества. Это традиционный условный рефлекс. В стратегическом плане это кульминация стиля поведения, который начался с "оранжевой революции" на Украине, продолжился при обсуждении косовского вопроса и достиг "точки, когда принимаются решения" после бухарестского саммита НАТО в апреле. Я убежден: когда НАТО решило не предоставлять Грузии и Украине планы по вступлению в альянс, но когда-нибудь принять их в свои ряды, Москва решила действовать энергично. И потому Грузии расставили ловушку. А грузинское руководство то ли по глупости, то ли из отчаяния попалось на удочку.

Каковы будут последствия? Какие политические решения следует принимать лидерам Запада, Европы и конкретно Германии перед лицом этой вновь напористой, если не неоимпериалистической России, которая страдает от синдрома "ностальгии по империи"?

Для НАТО уроки одновременно очевидны и неочевидны. Очевидно, расширение НАТО наталкивается на яростное сопротивление России. Если Россия проучила Грузию за интерес к присоединению к Североатлантическому альянсу - преподала урок, который включил в себя признание двух самопровозглашенных республик - т.е. грузинских территорий - чего ожидать, когда дело дойдет до Украины? Будет ли НАТО готово распространить гарантии безопасности на Украину? Не думаю. Но признание этого нежелания вовсе не означает, будто Запад признал эту большую европейскую страну chasse garde ("исключительной вотчиной") России. Когда правительства и население стремятся "на Запад", мы не можем допускать, чтобы их стремление нуждалось в санкции Москвы. Ни в принципе, ни на практике.

Тактика России отрезвила европейцев. Я не оспариваю мудрости сотрудничества как такового и в принципе не имею разногласий с теми, кто призывает углублять взаимосвязи. Но спор о плюсах и возможностях стратегического партнерства с Россией ни на шаг не приблизился к своему разрешению. Верно, мы получаем от России треть нефти и более трети газа, которые потребляем. И объемы торговли быстро увеличиваются: Россия - это быстрорастущий экспортный рынок для немецких производителей. Поэтому любые предложения наложить санкции входят в противоречие с нашими корыстными интересами и фактом зависимости от этого поставщика энергоносителей. В то же самое время мы не можем притворяться, что бизнес есть бизнес. Подчеркну: Россия - не только наш партнер, но и конкурент, соперник и противник. Ввиду всего этого, а также потому, что ценности, политика и интересы совпадают не во всем, стратегическое партнерство следует отложить на будущее. Мир в значительной мере выступал против вторжения США в Ирак. Теперь же мы должны четко объяснить России, что за политику в стиле великих держав и жесткую тактику господства в сферах влияния нужно расплачиваться. И, возможно, этой платой станут экономические и коммерческие интересы России в Германии. Россия не столь неуязвима, как внушают российскому населению ее лидеры - и, кстати, долговременные перспективы намного менее блестящи, чем можно подумать по ее мощи, опирающейся на нефтедоллары. В действительности перспективы пугающие. Дело в том, что без модернизации, развития, дебюрократизации и внедрения конкуренции как стиля социальной и политической жизни российская мощь может оказаться преходящим явлением. Танки - это не фактор будущего.

Учитывая, что дальнейшее расширение НАТО в будущем непременно породит трения, дело ЕС - проявлять себя более заметно на своей восточной границе. Это нужно сделать обязательно. Я не предлагаю прямо сейчас раздавать обещания о приеме в ЕС, но в отношении Украины и Кавказа блок должен мыслить и действовать стратегически. Намного более тесное сотрудничество с этими странами возможно и необходимо. Мы можем селективно разрабатывать формы связей, которые не обременяли бы институты ЕС - и не требовали бы от населения готовности принимать новых членов - но создавали мощные стимулы для новых стран-партнеров и в их взаимоотношениях между собой. Недавний саммит ЕС-Украина продвигался в этом направлении слишком робко. Германия в особенности нуждается в большей отваге.

Рано или поздно начнутся переговоры с Россией по поводу нового соглашения о партнерстве. Мы стремимся к такому партнерству. Но нам придется четко объяснить, что оно включает и не включает в себя. Это партнерство не может игнорировать попытки неосоветской консолидации пространства от Молдавии до Казахстана. Это партнерство четко осознает свои основы, что требует от России недвусмысленного признания ЕС. Нам, со своей стороны, следует прекратить публично изображать себя слабее и беспомощнее, чем на самом деле. Если Россия действительно стремится к модернизации, а без модернизации ей нельзя, то партнера она найдет себе в лице Европы.

Полтора года назад Путин, в то время занимавший пост президента, выступил с яростными нападками на США. Некий немецкий обозреватель упомянул в этой связи о холодной войне. Начнется ли для нас вот-вот новая холодная война? Или она уже началась? Не думаю. Впрочем, некоторые приметы того периода заметны, если даже они являются чисто символическими и служат сугубо внутриполитическим целям. Опасность в следующем: мы наблюдали стилистику холодной войны накануне мартовских выборов в России, а также риторику, напомнившую о периоде, который, как нам казалось, выброшен на свалку истории. В Москве только и говорят, что об отместке за предполагаемые унижения, о том, что распад СССР был величайшей геополитической катастрофой ХХ века, о необходимости остановить продвижение якобы агрессивного НАТО. Мы наблюдаем принцип "око за око" в действии: Россия, например, объявляет об учениях ВМФ в Карибском море в ответ на присутствие кораблей НАТО в Черном море. Существует опасность, что ситуация выйдет из-под контроля: подрывная риторика и стереотипные представления станут толчком к реальным действиям и наоборот.

Мы все заинтересованы в том, чтобы до такого не дошло, и несем за события общую ответственность. Мы предпочитаем сотрудничество изоляции и конфронтации. Но, как говорится, "для танго нужны двое". Возможно, российские лидеры уже осознали, что России тоже есть что терять - в экономическом и коммерческом смысле, в смысле статуса приемлемого партнера и репутации - больше, чем им казалось раньше. В любом случае мы отчасти в силах влиять на политическую динамику в России, поскольку у нас тоже есть кое-какие морковки, которые мы можем придержать у себя. Но в конечном итоге Россия сама предопределит исход борьбы между националистами и теми, кто готов поддерживать более взаимозависимые отношения.