Иностранная пресса о России и не только

Часы на львовском вокзале показывают 13:56. Раздается свисток. Подъезжает поезд. Люда не обращает внимания на проводника, который приступил к проверке билетов. Ее дела его не интересуют. Чтобы не видеть, чем занимается Люда, он должен крепко закрыть глаза. И за то, чтобы он ничего не видел, надо платить.

Люде приходится спешить, у нее работа сдельная. Пока поезд не доехал до польско-украинской границы, все должно быть приведено в порядок. Большие сумки с товаром стоят на полу. Все их надо открыть, вскрыть блоки сигарет, с каждой пачки содрать фольгу, которую может обнаружить новый детектор польских таможенников, а потом все снова упаковать. На столиках у окна, на багажных полках, на сиденьях - всюду раскиданы сигаретные пачки. Над ними мелькают Людины руки. Люда пакует товар.

Рядом с ней ее мать Ольга. Она тоже пакует товар. Тут и ее брат Андрей. Он тоже пакует товар. Тр-р-р. Люда отматывает длинный кусок скотча. И отрезает его ножом. То же самое делает Ольга. Тр-р-р. Щелк - отрезается кусок скотча. Эти звуки разносятся по всему вагону.

Каждый день в полдень поезд с контрабандой отправляется из Черновцов через Львов в Перемышль. Этот поезд состоит из плацкартных вагонов, и в этом его преимущество: здесь достаточно места для работы и размещения товара. Поезд с контрабандой отправляется в путь ежедневно, и каждый раз в нем встречаются одни и те же люди. Это упаковочная фабрика на колесах. Современное предприятие, где нет никакой иерархии: каждый - предприниматель и чернорабочий в одном лице. Каждая минута - даже в движении - используется для дела. Вещи перепаковываются. На скотч, пачка за пачкой, на расстоянии шириной в большой палец приклеиваются сигаретные пачки. Так делаются длинные пояса, которые потом обматываются вокруг туловища.

На Ольге сразу три пояса. На Андрее - один. Они выглядят как шахиды, обвязанные динамитными шашками. Люда подает им нижнее белье, футболки, рубашки, свитера и леггинсы. Ольга - женщина и без того полная, но теперь она почти в два раза толще, чем обычно. На футболке, надетой сверху, - сверкающая надпись "Modern Girl". Когда Ольга начинает двигаться, раздается шелест. Поэтому она сидит, затаив дыхание.

"Раньше я работала в банке, - рассказывает Ольга, неподвижно восседающая в купе и даже излучающая какое-то достоинство, - и проработала там 40 лет". Она выуживает из своего багажа толстое портмоне и начинает пересчитывать гривны. На пластмассовый столик, привинченный под окном, она выкладывает стопки по пять купюр и аккуратно пересчитывает каждую. Так ее учили. Пачка - за Люду, пачка - за Андрея, пачка - за себя. Эти деньги все трое положат в свои паспорта - для таможенников.

Когда Ольга вышла на пенсию, ей не хватало денег даже на оплату квартиры. Поэтому она занялась торговлей, рассказывает она. Это было очень просто. В начале 90-х годов бывшая советская республика Украина объявила о своей независимости, граница с Польшей была открыта. Тогда с несколькими сумками, набитыми чулками, бюстгальтерами или сигаретами люди ехали на базар в Перемышль. Всей семьей. Этим делом занималось пол-Львова.

Тогда Люде было чуть за 20, и она окунулась в дело с головой. Она не хотела идти работать в банк, не хотела быть безработной, она мечтала о том, чтобы открыть собственный бутик. У некоторых это получилось. Например, у Марковых. Значит, это возможно. Люда была экономной и усердной. Вот-вот и ей улыбнется счастье.

Люда расторопна. Стоит какой-нибудь вещи за ее спиной сдвинуться с места, как она уже обернулась. Она ничего не упускает из виду. И так было всегда. Она негласный начальник семейного предприятия - ведь прежде чем Андрей успеет подумать, что, где и по какой цене нужно купить, она уже все подсчитает. Люда хорошо чувствует опасность. Поскольку Люда худенькая, она не может провозить товары на теле. Это будет бросаться в глаза - толстая женщина с тоненькими руками. Она порхает вокруг. Андрей оставил свой рулон скотча на сиденье, под ним валяется еще один рулон, тут лежит мятый кусок упаковочной бумаги. Люда наводит порядок.

Два года назад Люде показалось, что торговлю пора бросить. Польша стала членом Евросоюза. Пошли разговоры о наблюдательных вышках на границах, новом персонале таможни, собаках, детекторах для обнаружения контрабанды. Об уголовных делах, нормативах на задержание. Но самым плохим оказалось введение виз для украинцев, которые собирались в Польшу.

"Больше не стоит", - говорила Люда. "А что тогда?" - спрашивала Ольга. В телеобращении президент Польши Александр Квасьневский пообещал украинцам, что граница не станет крепостной стеной Европы. Все остальные говорили обратное. Итак: все кончено.

Но все пошло по-другому. Торговцы продолжают ездить. Люда тоже. Теперь даже ежедневно. Она еще раз все посчитала. И сказала: "Дело пойдет. Должно пойти". Иначе за счет чего жить ей, Ольге и Андрею? И еще та самая картина: Люда с маникюром за настоящей кассой, и клиенты расплачиваются за покупки банковскими карточками. Светлое будущее.

Вместе с Ольгой она все просчитала: прибыль с одного блока сигарет составляет 3,20 евро; но это без учета расходов на билеты, взятки, риск, время ожидания в консульстве. Доходы предсказуемы, расходы - никоим образом. И ногти с полуоблезшим лаком, сломанные от таскания тяжестей.

В какой-то момент Люда поняла, что треть своей жизни она проводит в поезде. Еще она поняла, что они стали контрабандистами. "Это можно заметить по тому, что люди больше не говорят: "Скоро я открою собственный бутик", - рассказывает она. Или говорят, но при этом знают, что это всего лишь история, которую рассказывают все контрабандисты. И еще: отсутствие страха. Приближение таможенников больше не вызывает выброса адреналина, а после их ухода не наступает облегчения.

Люда стала раздражительной. Годы, проведенные в поезде, сделали ее не опытной и спокойной, а опытной и нервной. Она знает, что риск быть пойманной невелик. Выборочной таможенной проверке подвергается только каждый сотый торговец. Но с тех пор как Люда поняла, что никогда в жизни не удастся открыть свой бутик, она также осознала, что такое ежедневный риск. Это аннулирование визы. И конец дела.

Люда вспотела, и поэтому она пудрится. Пудра - бронзовая, румяна на щеках - розовые. Сейчас Люде 34. Она красива, у нее живые голубые глаза, но вокруг глаз и рта уже проступили маленькие морщинки. Их больше, чем следовало бы иметь в 34 года. Наведение марафета перед зеркалом - это краткий миг для самоанализа. И вот она снова безразлично смотрит в окно.

Проводник собирает паспорта. Между страницами лежат деньги. И так каждый день. Еще несколько минут до таможни. Люда смотрит на проносящиеся мимо деревья и поля, которые через несколько часов помчатся в обратном направлении. Она надевает наушники своего плеера и крестится. Ольга, Modern Girl, тоже осеняет себя крестом.

Для Люды европейская крепость означает, прежде всего, то, что ее время больше ничего не стоит. Раньше они отправлялись в дорогу каждые два-три дня. Теперь эта семья проводит почти все свое время в поезде, иначе их занятие теряет смысл. Они пересекают границу, чтобы повернуть назад, едва успев достичь цели. Стена вокруг Европы - это не какой-то вал, это череда ожиданий. То, что Перемышль отвернулся от Украины, что в гостиницах и магазинах практически не встретишь объявлений на украинском языке, как было еще два года назад, Люда не замечает. У нее нет ни времени, ни денег, чтобы прогуливаться здесь.

Если они не спешат на поезд, если они не пакуют товары в вагоне, то тогда Люда, Ольга и Андрей проводят время в консульстве. Бывает, уже вечер, и оно закрывается, а их очередь еще не подошла. Спешка во многом похожа на ожидание, считает Люда.

Поезд останавливается. В вагон входят таможенники. Польской таможеннице столько же лет, что и Люде. Она выглядит успешной женщиной. Небрежным жестом она поднимает то одну, то другую крышку сидений. Все пусто. Никто этому не удивляется. Контрабандисты всегда оставляют эти места пустыми - как слишком очевидные. Максимум, на что они годятся, так это на то, чтобы положить туда приманку для таможенников. Выходя из вагона, они держат под мышкой, словно трофеи, несколько блоков сигарет. Они передвигаются прогулочным шагом. Все в порядке. Просто какая-то другая Люда потеряла свою работу.

Поезд трогается. Мы едем в Европу. Сегодня. И завтра. И послезавтра тоже. Ожидание перед воротами Европы не означает, что они для тебя закрыты. Это означает только то, что тебе все время придется топтаться на месте. Европа - это большое животное, оно дышит, кажется Люде. Оно вдыхает и вдыхает.