Иностранная пресса о России и не только

46% оправдательных приговоров, вынесенных судами присяжных, в прошлом году были пересмотрены. В недавно возникшей системе есть ряд изъянов

Когда пять лет назад в Астрахани жарким летним днем при взрыве бомбы на оживленной рыночной площади погибли восемь человек, милиция быстро нашла виновных - с впечатляющей эффективностью, свойственной России.

Был распространен фоторобот загадочной женщины, которую в тот день видели на рынке, и местный алкоголик, отдаленно ее напоминающий, вскоре был арестован. Следующим был один из ее бывших любовников, а потом и несколько неудачников, с которыми он был знаком.

Вскоре у милиции было четыре признания - и во всех свидетели указывали на состоятельного бизнесмена, который, как говорят в прокуратуре, приказал взорвать бомбу, чтобы запугать престарелых конкуренток.

Присяжные не поверили в эту версию, сочтя утверждение бизнесмена о том, что милиция подставила его за отказ платить взятки, гораздо более правдоподобным. Все подсудимые были оправданы в конце 2003 года. В России нет запрета на повторное привлечение к уголовной ответственности за то же преступление, и спустя 11 месяцев начался второй суд, в ходе которого присяжные не вынесли единого решения. Так же закончился и третий процесс. Четвертый суд присяжных оправдал подозреваемых. В апреле Верховный суд подтвердил приговор.

Но это еще не все.

Прокуратура заявила, что она ходатайствует о новом рассмотрении дела в Верховном суде - высшей судебной инстанции страны. Бизнесмену Магомеду Исакову стало ясно, что его будут просто-напросто судить до тех пор, пока не признают виновным.

"Когда они в последний раз меня оправдали, я думал, что у меня остановится сердце, - сказал Исаков в интервью, которое он дал у себя дома, куда он вернулся нынешним летом после более чем четырех лет, проведенных между тюрьмой и волей. - Весь зал плакал, даже присяжные".

"Но я уверен, что они будут продолжать обжаловать решения. В милиции и прокуратуре получили столько наград. Многие люди были награждены за раскрытие этого преступления. Они не хотят останавливаться".

Спустя больше десяти лет после того, как система отправления правосудия в России была пересмотрена, суды присяжных в России по-прежнему находятся в стадии становления.

Присяжных выбирают путем непрозрачной процедуры, которая иногда порождает коллегии, явно связанные со спецслужбами. Инструкции присяжным и формулировки вердикта могут быть составлены так, чтобы у обвинительного приговора не было никакой реальной альтернативы. С другой стороны, как говорят эксперты, подкуп и угрозы до сих пор являются настолько неотъемлемой частью российской системы правосудия, что никто не может гарантировать, что присяжные не подвергаются давлению с целью добиться оправдательного приговора.

Отход от судебной системы советского времени, когда не было судов присяжных и суды в основном выполняли волю властей, происходит очень медленно. Из 1,1 млн дел, рассмотренных в России в прошлом году, только 600 рассматривались судом присяжных; институт присяжных будет полностью реализован в масштабах страны только в 2007 году. Присяжные оправдали обвиняемых в 18% случаев, которые они рассматривали. Судьи сочли обвиняемых невиновными только по 3% дел.

В соответствии с законом, вердикты присяжных могут быть отменены в случае, если в ходе процесса были допущены серьезные нарушения, и на этом основании Верховный суд в прошлом году отменил 46% оправдательных вердиктов, вынесенных присяжными, назначив повторное рассмотрение дел.

Голоса российских присяжных звучат все громче, особенно тех, кто провел несколько месяцев, выслушивая показания, только ради того, чтобы наблюдать, как оправдательные приговоры отменяются прокуратурой на основании, как считают многие, ничтожных предлогов.

В нынешнем году "Новая газета" опубликовала открытое письмо президенту Владимиру Путину от членов двух коллегий присяжных, которые рассматривали дело двух московских бизнесменов, обвиненных в мошенничестве и контрабанде. Присяжные пришли к выводу, что дело было инициировано конкурентами. Первый суд закончился ничем, после того как несколько присяжных заявили, что им предлагали взятки за обвинительный вердикт, говорится в письме. Второй суд оправдал подозреваемых, однако на вердикт была подана апелляция. В январе обвиняемые начали свой пятый год в заключении и предстали перед судом в третий раз.

После оправдания в ходе второго судебного процесса, жалуются в письме присяжные, "прокурор заметила, что Россия еще не готова к судам присяжных. Ну что ж, она имеет право на собственное мнение. Однако есть Конституция, а также присяжные, которые, как и мы, вовсе так не считают".

"Дорогой господин Президент, будьте добры, объясните нам, почему эта женщина-прокурор не была уволена после того, как заявила, что "присяжные освободили контрабандистов"? Или и вправду прокурор решает, является ли подсудимый виновным? Если так, то зачем мы провели восемь долгих месяцев, изучая все детали дела, и зачем мы голосовали за вердикт?"

Адвокаты и эксперты говорят, что большинство оправдательных приговоров, вынесенных присяжными, проистекают не из ренегатства коллегий, а происходят из-за плохой подготовки следователей и из-за того, что прокуроры не привыкли к настоящему процессу. Другой фактор, как они говорят, связан с тем, что общественность, так хорошо знающая о произволе в милиции, склонна верить обвиняемым, когда те говорят, что их принудили дать признательные показания.

"До появления судов присяжных наш суд всегда был на стороне прокуратуры, - говорит Сергей Насонов, изучавший суды присяжных в качестве члена Независимого экспертно-правового совета. - Идея допустимых доказательств возникла в судебной системе только с введением суда присяжных. И прокуратура оказалась в совершенно новой ситуации: им нужно доказывать присяжным, что подсудимый виновен".

Здесь, в Астрахани, историческом приволжском городе на берегу Каспийского моря, икорная мафия борется с импортно-экспортной мафией за власть и деньги. Чеченцы и дагенстанцы, приехавшие из соседних республик, наводнили город и привезли с собой свою старинную внутреннюю вражду. Здесь взрыв бомбы на рынке немедленно создает слишком много потенциальных виновников, которых надо учитывать.

Возможно, поэтому правоохранительным органам нужно было много везения, чтобы расследовать дело о взрыве 19 августа 2001 года, прогремевшем недалеко от маленькой палатки, составляющей часть большой и прибыльной торговой империи Исакова на астраханском базаре. Исаков, приехавших из суровой горной республики Дагестан, много лет назад появился на этом рынке в качестве владельца магазина и постепенно достиг больших высот - он контролирует несколько секторов рынка и имеет сотни наемных работников.

Прокуратура утверждает, что Исаков приказал своим ребятам взорвать бомбу, чтобы запугать пожилых самостоятельных торговок, которые предлагали свой товар на дорожке около его палатки, и заставить их платить ему арендную плату за пользование той частью рынка, которую он контролирует.

На это Исаков отвечает, что его подставили за неприличный жест, который он сделал в адрес могущественного офицера милиции, действующего заодно с бандой бандитов, орудующих на рынке; этот офицер подходил к нему незадолго до взрыва, требуя заплатить за "крышу".

"Они говорят, что я заплатил две тысячи долларов, чтобы взорвать бомбу и устранить этих старых бабушек с дорожки. Скажите, почему бы мне не попросить мою службу охраны просто подойти к этим бабушкам и сказать им, чтобы они убирались? Но нет, мне непременно надо взорвать их, а заодно повредить собственный киоск. Как можно вообще придумать такое? Это абсурд", - говорит Исаков, сидя за чашкой чая в своем просторном трехэтажном доме.

Его соответчики говорят, что их заставили дать признательные показания с помощью побоев и, в одном случае, электрошока. "Они меня обрабатывали. Потом они подходили к офицеру, который отвечал за мою камеру, и говорили: "Ну ладно, нам не удалось получить от него правильные ответы", - говорит Александр Штурба, обвиняемый в изготовлении бомбы.

Виктор Гордеев, входивший в состав коллегии присяжных на первом суде, говорит, что присяжные не посчитали позицию прокуратуры убедительной.

"По мере того как шли заседания, мы начали чувствовать, что эти обвиняемые просто не могли сделать того, в чем их обвиняли", - говорит Гордеев.

Глава отделения государственной прокуратуры в Астрахани Румия Мухамеджанова заявила, что против обвиняемых были "существенные" улики. Количество оправдательных приговоров в судах присяжных, как она говорит, может быть отчасти приписано неопытности следователей и прокуроров, но объясняется и более низменными факторами.

"У подсудимых есть возможность оказывать влияние на присяжных, - говорит Мухамеджанова. - Когда присяжные покидают здание суда, за ними не ведется никакого наблюдения. А их ведь несложно вычислить, найти, где они живут, на каком транспорте ездят, куда ходят. Некоторые адвокаты этим пользуются, а в результате это сказывается на вердиктах присяжных".

Она говорит, что в ходе четвертого, самого последнего суда над Исаковым и его соответчиками двое присяжных сообщили, что родственники обвиняемых приходили к ним домой и "настаивали на решении в пользу обвиняемых, прибегая при этом к угрозам".

Эти присяжные вышли из процесса и были заменены запасными. Однако в своей последней апелляции прокуратура утверждает, что и другие присяжные могли подвергаться запугиванию. В апелляции также утверждается, что обвиняемые незаконно делали заявления перед присяжными, что из них выбивали признания. В прокуратуре указывают, что, согласно недавно введенным российским судебным правилам, горячо оспариваемым негодующими адвокатами, подобные заявления недопустимы.

"Они могут апеллировать к Всевышнему, если хотят, но я на миллион процентов уверен, что эти люди невиновны в этом преступлении, - говорит адвокат Исакова Нодар Дуишвили, чей коллега был убит в Астрахани в ходе работы над этим делом, и убийство не было раскрыто. - Но так уж устроена система в России. Судебная система слилась с правоохранительными органами, милицией, прокуратурой, ФСБ, они работают как единое целое, и неважно, виновен человек или нет".

Светлана Заонская, старшина присяжных на третьем суде, сказала, что, как ей кажется, она знает, почему ее коллегия была распущена до того, как вынесла вердикт. "Когда суд понял, что мы считаем всех их невиновными, они просто нас распустили".