Иностранная пресса о России и не только

Около 200 европейских наблюдателей из 22 стран Евросоюза прибыли в Грузию. Как они добьются соблюдения условий вывода российской армии? Какой властью?

Выступая на днях перед студентами Института высших международных исследований и развития в Женеве, Йошка Фишер вынул из кармана банкноту 50 евро: "Что это такое?" - спросил он. В аудитории воцарилось робкое молчание, потом кто-то отважился ответить: "50 евро". "Нет, - ответил бывший вице-канцлер Германии, - это власть. Власть Союза".

Сейчас, когда у европейцев есть 230 наблюдателей, контролирующих вывод российских войск, пока остающихся на территории Южной Осетии и Абхазии, эта "власть" будет подвергнута испытанию. Чего она стоит перед лицом вооруженных солдат? Может ли она заставить Кремль выполнить соглашения о прекращении огня, заключенные в августе с действующим председателем ЕС Николя Саркози? По всей видимости, в этом можно усомниться. Но если выйти за рамки видимости?

"Власть" союза, о которой говорил Йошка Фишер, и "власть" Кремля - явления разной исторической природы.

Власть Евросоюза, символом которой является евро, имеет постимперскую природу. Она основана на крахе всех европейских империй, развалившихся одна за другой: австрийской, немецкой, британской, французской, бельгийской, голландской, испанской, португальской, не говоря уже об империях предшествующих эпох - шведской и датской. Из 27 стран ЕС десять, в том числе пять стран-основательниц, были империями или колониальными державами. Последняя из них, Португалия, покинула свои африканские колонии только в 1974 году.

Таким образом, вся Европа построена на отказе от империй, которые было невозможно содержать; на признании права народов на самоопределение, так как другой реалистичной альтернативы нет; на реконструкции задним числом - так как это оказалось наиболее разумным - системы тесного сотрудничества и солидарности. Всю идеологию Евросоюза можно свести к следующим принципам: нет - войне, нет - применению силы, да - добровольному сотрудничеству.

Новые страны Центральной и Восточной Европы, присоединившиеся к ЕС, не имея основополагающего опыта, усвоили эту идеологию кое-как. Все они, за исключением Венгрии, не только никогда не были империями, но, напротив, были жертвами империй, некоторые вплоть до 1989 года. Именно они, жители Польши и Прибалтики, меньше всего верят в способность символической власти "евро" защитить их восточные границы. Дополнение в виде американской империалистической державы, воплощенной в НАТО, облегчает их ночные кошмары. Им потребуется еще несколько испытаний, прежде чем они смогут перепрыгнуть в постимперский период.

Что касается России, она уже там, но не знает об этом. Она тоже лишилась своей империи, как европейцы лишились своих: бунт и уход подвластных стран, истощение ресурсов, необходимых, чтобы заставить их остаться, бессмысленность попыток удержать их... От русской империи осталась одна Российская Федерация, где большинство населения составляют русские.

Болезненность этой потери - великая классика европейской истории: британцы пережили то же самое, лишившись Америки, французы - потеряв вслед за Индокитаем Алжир, австрийцы - потеряв все... Все они в конце концов смирились с потерей и восстановили национальную идентичность, уменьшившуюся до размеров, более совместимых с потребностями гражданского общества.

Почему Россия, в свою очередь, не может поступить точно так же? Почему она должна сокрушаться о "страданиях" русских, их "унижении"? Почему мы должны "понимать" ее "потребность" в сферах влияния, как выразился президент Медведев?

И хотя очевидно, что американская власть продолжает заниматься идиотизмом в регионе при поддержке тех европейцев, что до сих пор не избавились от советских политических нравов, российская власть все равно потеряла чувство реальности. Она политически и культурно не приспособлена к приоритетам российского общества, региональным особенностям и даже продолжению себя самой. Она все еще принадлежит к имперской эпохе, все еще является носителем идеологии величия, руководя страной, силой обстоятельств ставшей постимперской. Она популярна исключительно по умолчанию.

Власть евро, о которой говорил Фишер, безоружна в военном плане, но вооружена до зубов в плане политическом. Встреча лицом к лицу постимперского Союза и псевдоимперского Кремля произошла в Грузии, независимой стране. Абсолютно независимой.