Иностранная пресса о России и не только

Ни один из президентов со времен холодной войны не заслуживает больше "четверки".

Для многих ветеранов холодной войны развал Советского Союза в начале 1990-х был моментом счастливого отмщения. Для известного своей угрюмостью и резкостью Збигнева Бжезинского это стало поводом для глубокой озабоченности. Что придет на смену определенности соперничества сверхдержав? В своей работе "Без контроля" (1993) он выразил обеспокоенность тем, что декадентские материалистические Соединенные Штаты будут стоять в стороне от растущей мировой анархии. В "Больших шахматах" (1997) он сокрушался по поводу отсутствия новой американской геополитической стратегии и предлагал собственный план установления американской гегемонии, это же упражнение он проделал практически в том же виде в "Выборе" (2004).

Теперь в книге "Второй шанс" (234 страницы, издательство Basic Books), Бжезинский предлагает свой рейтинг трех президентов, которые руководили американской международной политикой после падения Берлинской стены.

Он находит мало поводов для комплиментов. Ученый и дипломат, который был советником по вопросам национальной безопасности при Джимми Картере, Бжезинский всегда был редким традиционным "реалистом" в демократическом лагере международной политики. В его понимании, ни одна администрация периода после холодной войны не создала адекватной программы для продвижения американских интересов и урегулирования разрастающихся международных этнических, религиозных и экономических конфликтов.

В "журнале с оценками президентов" Бжезинского президент Буш-старший получил самую высокую оценку - четверку - за его умелое поведение в ситуации с развалом СССР, объединением Германии и первой войной в Заливе. Однако, говорит Бжезинский, Бушу-старшему недоставало стратегического видения, и он не смог воспользоваться своим успехом, чтобы "трансформировать Россию и успокоить Ближний Восток". Что касается Билла Клинтона, он удостоился похвалы за расширение НАТО и вмешательство в балканский конфликт, но Бжезинский считает, что он проявил самодовольную наивность, считая, что одной глобализации будет достаточно, чтобы решить многие из наиболее острых проблем современного мира. За то, что он сложил с себя ответственность гегемона, Клинтон получил "тройку".

Никто, кто знаком с работами Бжезинского или с его откровенной позицией по войне в Ираке, не удивится, узнав, что Джордж Буш-младший - самый отстающий ученик в его президентском классе.

Глава, посвященная нынешней администрации, озаглавлена "Катастрофическое руководство", и он ставит Бушу-второму уверенную двойку. Однако на этих страницах тон Бжезинского резко меняется. Отстраненные комплименты уступают место карикатурному изображению и обличениям. Буш описывается одновременно как простодушный "манихей", одержимый идеями "добра и зла" и как циничный манипулятор, "пропагандирующий страх и паранойю", чтобы заполучить голоса избирателей. Он виновен не только в "исламофобской демагогии", но и в использовании идей продвижения демократии как "скрытого оружия" для оправдания применения силы.

Обычная уравновешенность Бжезинского изменяет ему, уже когда он описывает явные проколы Буша в области международной политики. Война в Ираке, безусловно, испортила отношения с остальным миром, но действительно ли она "нанесла тяжелый удар по международной позиции Америки"? Судя по международным рейтингам, можно так подумать, но факт американской гегемонии сохраняется, как и готовность большинства мировых держав сотрудничать с Соединенными Штатами по широкому кругу вопросов. Что касается американского общественного мнения, оно обязательно сделает крутой разворот после 2008 года.

В нежелании Бжезинского признавать широкие цели политики администрации Буша на Ближнем Востоке есть, наконец, что-то мелочное. Америка, пишет он, "должна начать поиски общечеловеческого достоинства, достоинства, которое включает в себя свободу и демократию, но наряду с этим предполагает уважение к культурному разнообразию". Как мог бы почувствовать себя обязанным отметить более беспристрастный обозреватель, в выступлениях Буша неоднократно звучали именно эти мысли.

Разумеется, слова - это одно, а действия - другое, и нынешняя администрация никогда не могла примирить одно с другим. Но несмотря на все упреки в стратегической близорукости, Бжезинский не предлагает собственного блестящего плана. Его инстинкт реалиста одерживает верх над его идеалами, и он в заключение выплескивает на читателя давно надоевшие предложения исследовательских групп, от обеспечения сделки между Израилем и ПА до более тесных контактов с Китаем.

От учителя, который так любит ставить своим воображаемым ученикам плохие оценки, как-то ждешь большего, чем заученные ответы.