Иностранная пресса о России и не только

Британский журналист Джайлс Уиттел, оказавшийся в центре Грозного, был задержан лично командующим федеральной группировкой войск в Чечне генералом Казанцевым.

Всего через несколько часов после того, как я вошел в разрушенный центр Грозного, меня схватили и втолкнули в армейский джип - так я оказался лицом к лицу с генералом, который командует всей чеченской операцией федеральных войск, - рассказывает корреспондент.

Меня посадили на заднее сиденье автомобиля, который возвращался с площади Минутка. Впереди сидел командующий российскими войсками на Северном Кавказе генерал Виктор Казанцев, проводивший разведку местности, которая недавно была взята под контроль федеральными силами.

"Я хочу, чтобы Европа знала, почему мы это делаем, - сказал он. - Мы делаем это для предотвращения распространения экстремизма по всему континенту. Мы делаем это, чтобы навсегда установить здесь мир. Почему же ваши люди этого не понимают?"

Генерал Казанцев - большой, добродушный человек с чувством юмора, уверенно оперирующий статистическими данными и хорошо знающий подробности происходящего - пытается сгладить ужас российских бомбардировок. Он посмеялся надо мной, когда я не смог сделать больше трех глотков водки во время официальной поездки в Шали три недели назад. По мнению генерала, мне повезло, что он меня подобрал. Возможно, он был прав, - считает автор.

Мы направились на российскую базу Ханкала, где меня накормили офицеры, угостили сигаретами и с недоверием выслушали рассказ о том, как я на вертолете отправился с их базы в Грозный, вошел в центр города и возвратился обратно вместе с генералом.

Вертолет высадил меня на окраинах внезапно опустевшего города, который в течение трех месяцев защищали 4000 боевиков.

Целый час под постоянный грохот артиллерийских орудий и ракетных установок я шел по грязи и снегу к сердцу города, который 102 дня был отрезан от остального мира.

Я попал в странный мир - почти безлюдный и полный разрушений.

Воздух был пропитан тяжелым запахом взрывчатки. Независимо от того, есть там враг или нет, площадь Минутка продолжала подвергаться бомбардировкам.

В городе было видно много БТР, однако мне не встретилось ни одного мирного жителя, пока я не наткнулся на груду брошенных российских гранатометов и не услышал мяуканье кошки. Какая-то женщина с серым от сажи лицом вышла из развалин своего дома с тремя блюдцами. "Это все, что у меня осталось, - сказала она. - Я никогда не думала, что такое может с нами произойти. Мне страшно, но я должна сказать: это могли сделать только русские".

Еще две недели назад Курпат Алканова жила с десятью родственниками в этом доме, от которого теперь остались одни руины. 16 января обстрел усилился. "Артиллерия, ракеты, самолеты - они использовали все", - рассказывает она. Все десять человек укрылись в ближайшем бомбоубежище.

Два десятка других граждан жили там с октября прошлого года. По словам одной из находвшихся там женщин, "это не жизнь, а выживание".

Мое возвращение к реальной жизни было почти смешным. Через несколько минут после того, как я вышел на улицу, меня подобрал генеральский джип. Российская армия не любит, когда иностранные журналисты ходят без сопровождения. Требуя от них аккредитацию - в которой сами же отказывают - военные успешно спрятали большую часть войны от глаз мировой общественности. Однако они обращались со мной безупречно, больше беспокоясь о своей безопасности, чем о моих намерениях, - пишет Уиттел.