Иностранная пресса о России и не только

Люди говорят, что российские СМИ вернулись в советские времена, - замечает Федор Лукьянов. - Но они забывают, какими были СМИ в советские времена".

Лукьянов, главный редактор выходящего дважды в месяц журнала "Россия в глобальной политике", прав. Люди, и в России, и вне ее, действительно говорят так о российских СМИ. Он также прав и в том, что они ошибаются: какими бы ни были российские СМИ, они не похожи на советское телевидение.

В обшарпанном номере в подмосковной гостинице, накануне Рождества, я включил свой телевизор с 16 каналами и поймал ДТВ, где показывали эротические ролики Playboy, а вслед за ними - шоу Джерри Спрингера с переводом на русский. Главный государственный канал показывал "Туман войны", документальный фильм, основанный на размышлениях Роберта Макнамары, бывшего министра обороны США эры вьетнамской войны, который, как сообщил мне на следующее утро мой российский друг, заставил его задуматься о беспорядке, который Россия сотворила в Чечне. Утром тот же канал показал программу о путешествиях, в которой загорелый и симпатичный ведущий рассказывал дрожащей от холода России о прелестях отдыха на Капри поздней весной.

Советское телевидение, напомнил Лукьянов, каждое Рождество пускало сюжеты о США, в которых показывали нищих около магазинов, с комментариями о том, что при капитализме состоятельные люди наслаждаются теплом, в то время как бедные просят подаяние на улице. Теперь телеканалы показывают туристов в итальянских кафе. И это, полагает он, и более приятно, и одновременно более соответствует действительности.

В регионах ситуация складывается по-разному. Раиса Сараева, которая работала в ежедневной "Советской Калмыкии" в Калмыцкой республике, говорит, что она и многие другие ушли из газеты после того, как в 1998 году убили Ларису Юдину, главного редактора газеты. Это сделали люди из преступной группировки с хорошими связями, которая была недовольна развернутой газетой кампанией по борьбе с коррупцией. "У меня была семья, - объяснила она мне. - Теперь там никто не станет работать, потому что все думают, что выступать против людей, правящих в этом месте, опасно".

Ее взгляд на собственный регион соответствует результатам исследования развития демократии в российских регионах, опубликованным в прошлом месяце Институтом "Общественная экспертиза". Исследование показало, что Калмыкия получает "очень низкие" баллы за демократический характер выборов. Игорь Яковенко, директор института, заявил: "Разница в уровне свободы между различными регионами России больше, чем между двумя странами Европы. Калмыкия и Санкт-Петербург отличаются друг от друга больше, чем Великобритания и Португалия".

Я познакомился с Сараевой на конференции, в которой приняли участие 120 журналистов со всей России. Эта конференция проводится каждый декабрь Московской школой политических исследований. Я проводил один из семинаров, который закончил вопросом к слушателям, как, по их мнению, в России можно заниматься свободной журналистикой. Их ответы можно разделить на четыре категории.

Во-первых, это зависит от того, где ты находишься. В Калмыкии - плохо, в Томске не так плохо, довольно хорошо в Нижнем Новгороде. Это напоминает ситуацию, долго царившую в XX веке на Юге США, когда большинство местных газет поддерживали или, точнее, не выступали против "цветных барьеров" (социально-экономических, политических и психологических барьеров, которые разделяют белое и цветное население страны. - Прим. ред), или ситуацию на Юге Италии, где антимафиозная журналистика до сих пор может быть опасным занятием.

Во-вторых, на телевидении появляется очень мало критических комментариев кого бы то ни было. Большинство газет, за исключением такого еженедельника, как "Новая газета", находятся под контролем. Радиостанции немного свободнее. Крупных обозревателей, таких как Алексей Пушков, Кремль сильно урезает, и они редко заходят далеко.

Сильнее всего телевидение отличается от советских времен тем, что оно очень ориентировано на потребителя, и по вопросу о том, приведет ли новая свобода выбора, по крайней мере, в нарождающемся среднем классе, к жажде свободы другого рода, единодушия нет. У нас был живой обмен мнениями о том, является ли благоприятной силой IKEA, которая в нескольких российских городах выстроила собственные торговые дворцы. Консенсус таков: компания работает хорошо в сфере продажи мебели, но должна помогать развитию гражданского общества.

В-третьих, самоцензура может быть таким же врагом, как страх возмездия, государственный или коммерческий контроль. "Самые важные барьеры - это те, что внутри нас, - заявил Алексей Миронов, главный редактор "Тольяттинского обозрения".- Ко мне как к главному редактору приходят корреспонденты со статьями, которые мне не нравятся, и говорят: "О, мы написали так, как, нам казалось, хотелось вам". А я отвечаю: "Вы должны делать это так, как видите сами".

В-четвертых, журналистам нужна лучшая подготовка. Любовь Чиликова, корреспондент РИА "Новости" в Ульяновске, говорит, что освещала все - политику, преступность, науку и спорт - и часто не понимала того, о чем пишет. Shell провела семинар для журналистов в Ульяновской области, на котором объяснила, чем занимается - редкий случай, отметила она. Подготовка журналистов очень узкая, официальные разъяснения редки, своекорыстны и плохо организованы. Но, по крайней мере, журналисты признают эту проблему.

Россияне постсоветского периода расходятся во мнениях обо всем, и эти постсоветские телевизионщики, редакторы и журналисты тоже спорили, часто страстно, о том, есть ли в их стране демократическая система и гражданское общество. Те, кто считает, что эти атрибуты носят в лучшем случае эмбриональный характер (а их было большинство) - сомневаются в том, может ли журналистика быть свободной без этих вещей. Но они хотят, чтобы она была свободной, и думают, что она может быть свободной. И они возлагают на это большие надежды.

Автор статьи - обозреватель Financial Times