Иностранная пресса о России и не только

Политическая журналистика на российском телевидении потеряла яркую личность и профессиональную программу политических комментариев. Во вторник уволен Леонид Парфенов, неугомонный, остроумный и политически проницательный телеведущий, а его программа "Намедни" закрыта.

По словам Парфенова, за его увольнением стоят спецслужбы. Его бывший работодатель, контролируемый государством канал НТВ, заявил, что Парфенов нарушил корпоративную этику. И Парфенов, и НТВ, возможно, правы, но это еще и тревожный показатель того, как Кремль воспринимает свободный политический комментарий в телеэфире.

Конец карьеры Парфенова, как политического телекомментатора, связан с интервью с вдовой убитого лидера чеченских сепаратистов, подозреваемого в терроризме, Зелимхана Яндарбиева. Двух россиян, которым предъявлено обвинение в убийстве, судят в Катаре.

Кремль отрицает свою причастность к убийству. Интервью было включено в программу "Намедни" в воскресенье, но было показано лишь в восточной части России. Через несколько часов руководство НТВ запретило его показ.

Руководство НТВ утверждает, что снять интервью с эфира приказали представители спецслужб, заявившие, что оно может негативно повлиять на суд в Катаре. Как и следовало ожидать, Парфенов энергично протестовал.

Во вторник Парфенов был уволен, а его программа закрыта. На сайте НТВ говорится, что Парфенов нарушил условия контракта, "не поддержав руководство компании". Неудивительно, что Парфенов называет себя и свою программу жертвами кремлевской цензуры.

Был ли Парфенов уволен за желание показать интервью с вдовой Яндарбиева? Скорее всего, нет. Полагают, что россиян, которых судят в Катаре, признают виновными, быстро помилуют и депортируют.

Конец его карьеры связан не с политикой и не с отказом следовать политической линии Кремля, а с его отношением к политике, профессионализмом и совестливостью.

Автор этой статьи, будучи поклонником "Намедни", мог бы бесконечно приводить примеры, объясняющие, почему Кремль воспринимал программу именно так. "Намедни" была одной из немногих политических информационных программ в государственных электронных СМИ, не знавших страха. Парфенов без колебаний критиковал, высмеивал и разоблачал дела российской политической и богатой элиты. "Намедни" касалась и международных проблем, рассказывая, например, о событиях на Ближнем Востоке, и сомнительно, чтобы эти сюжеты когда-нибудь показали американским зрителям.

Программа, в которую включались остроумные фрагменты и забавная графика, не щадила никого. В воскресенье, рассказывая об обращении Путина к нации, "Намедни" графически обработала изображение таким образом, чтобы показать, что в зале сидят клоны Путина. "Намедни" не нападала на Путина и его цели, но высмеивала чрезмерно осторожный политический стиль Кремля.

В смысле социальной направленности у "Намедни" не было конкурентов. Еженедельный сегмент программы "Бедные люди" не просто рассказывал о нищете, но включал этот социальный слой в широкий российский контекст. "Намедни" ни на кого не возлагала непосредственную вину за бедность, но проводила мысль о том, что бедность в России является проблемой, которую должны понимать все россияне. "Намедни", как никакая другая телепрограмма, пыталась показывать состояние общества в целом, а не фрагменты, которые можно увидеть в обычных новостных программах.

Многие российские аналитики ожидали конфликта между Парфеновым, НТВ и Кремлем. Несколько месяцев назад возникла напряженность из-за снятия с эфира сюжета о книге, посвященной отношениям Кремля с прессой. История с интервью воспринимается как столкновение характеров, в котором Парфенов не отступит. Он не сдался, отказавшись снизить свои профессиональные стандарты.

Россияне, в том числе и Кремль, потеряли важный политический форум. "Намедни" не пыталась влиять на общественное мнение, программа просто отражала его. Парфенов использовал свой талант не для того, чтобы над кем-то посмеяться, а для того, чтобы посмеялись россияне. У "Намедни" не было политических целей, она просто пыталась заставить россиян думать о политике и обществе не так, как это велено делать сверху.