Иностранная пресса о России и не только

России никак не удается вернуть себе место "великой державы" в международной системе, но она располагает козырем, который мастерски разыгрывает Владимир Путин.

Жесткими методами (участь бывшего президента ЮКОСа Михаила Ходорковского тому пример) положив конец анархии делячества, наступившей после развала СССР, он вернул государству контроль над энергетической политикой и индустрией. Посредством "Газпрома", вернувшегося в государственное лоно, он пытается вновь стать ключевым участником европейской игры.

Как и его советские предшественники, он делает это, бросаясь из крайности в крайность. Порода всегда сказывается. То он угрожает переориентироваться на других клиентов, если европейцы начнут искать новых поставщиков. То уверяет германского канцлера Ангелу Меркель, которую он принимает в сибирском городе Томске, что ни о каком шантаже Западной Европы, о перекрытии для нее газового крана (как это было в начале года с Украиной) и речи быть не может. И поскольку внезапно на ум Путину приходит сравнение с советской эпохой, он напоминает, что даже в худшие времена холодной войны Россия всегда выполняла свои обязательства.

То, что глава "Газпрома" тоже прибег к "силовой" риторике, российских руководителей не волнует. Нужно различать стратегию независимой компании и политику российского правительстве, без тени улыбки на лице заявляет Игорь Шувалов, экономический советник и представитель российского президента в "большой восьмерке". Если верить русским, они никогда еще так не любили рынок, как сегодня. Именно во имя свободы своей предпринимательской деятельности "Газпром" пытается инвестировать капитал в западные дистрибьюторские фирмы, чтобы стать "глобальной" газовой компанией, торгующей газом по всему миру.

Боязнь европейских стран впасть в слишком большую зависимость от России в поставках энергоносителей, в частности газа, вызывает раздражение у Москвы. Эти опасения говорят о каком-то непонятном недоверии в условиях, когда ключевым словом должно стать слово "взаимозависимость". "Мы инвестируем в распределительные сети, вы инвестируете в производство", - говорит господин Шувалов. Похоже, эта идея имеет германское происхождение. Она родилась у Герхарда Шредера, когда тот еще был канцлером. Урок усвоили все: госпожа Меркель в Томске стала крестной матерью соглашения между "Газпромом" и филиалом BASF - соглашения, полностью отвечающего пожеланиям русских. Таким образом, публичные замечания по поводу уважения Кремлем прав человека и демократии ничуть не мешают бизнесу. После заключения этой новой германо-российской сделки становится понятнее, почему на последнем заседании Европейского совета канцлер выступила против выработки общей энергетической политики и усиления полномочий Комиссии в этой области.

Опасения, которые - в противоположность немцам - испытывают другие европейские страны, были бы менее оправданными, если бы российские руководители не обходились так вольно с правилами рынка, на которые они всегда ссылаются, когда это их устраивает. Впрочем, отнюдь не случайно они до сих пор не ратифицировали Европейскую энергетическую хартию, которую подписали еще десять лет назад. Они не хотят, да и попросту не могут ее соблюдать, не положив конец монополии "Газпрома" в России и других республиках бывшего СССР, не изменив внутренние цены на энергоносители и не предоставив иностранным инвесторам минимальных гарантий и минимальной безопасности.

Взаимозависимость и обоюдность - благие цели. Чтобы достичь их, нужно иметь общие интересы и следовать общим правилам. Судя по всему, в отношениях с Россией Владимира Путина этого пока нет.