Иностранная пресса о России и не только

"Он старается не показаться мачистом"

Али Магуди - психоаналитик. В 1980-е годы он исследовал личности Франсуа Миттерана и Жака Ширака во время президентской кампании. В нашем выпуске от 2 мая он повторил старый опыт, занявшись двумя претендентами на Елисейский дворец образца 2007 года. Мы попросили его прокомментировать вчерашние теледебаты Сеголен Руаяль и Николя Саркози для Libération.

- Какое у вас сложилось впечатление от этой дискуссии?

- Каждый из кандидатов придерживался своей позиции. Она - позиции агрессивной, эмоциональной, дифференцированной. Он от начала до конца занимал выжидательную позицию, воздерживаясь от агрессивности по отношению к даме. В результате ближе к концу сложилось впечатление взаимного паралича. Ни одному кандидату не удалось вывести другого из себя.

- Как они начали свое выступление?

- Николя Саркози говорил о себе, о том, что он, как человек, сделает, если будет избран. Сеголен Руаяль, когда взяла слово, говорила не о себе, она не использовала местоимение "я", она говорила о Франции. Она говорила о себе как о "президенте Республики". Она первой использовала эти два слова: "Франция" и "Республика".

- Что за этим стояло?

- Николя Саркози пытался потакать Сеголен Руаяль. Он многократно повторял ее имя, "мадам Руаяль", в то время как она за все время передачи ни разу не пошла на этот сговор и не обратилась к нему по имени. Она отвергла игру обольщения, которую он, казалось, ей предлагал. За этим предложением стояло стремление избежать прямого конфликта: он любой ценой старался не показаться мачистом: Натолкнувшись на отказ Сеголен Руаяль вступить в эту игру, он повторял, что надо сохранять спокойствие, но чувствовалось, что он начинает раздражаться.

- Она шла в наступление, но ей не удалось заставить его сорваться...

- Она атаковала его, даже блокировала, когда сказала ему: "Если у вас нет власти и возможности, я могу это сделать". В другой раз она взяла слово и оседлала своего любимого конька, чтобы, основываясь на различных фактах - изнасиловании женщины-офицера полиции, - опровергнуть политическую программу своего оппонента. С эмоциональной точки зрения это очень сильный и хитрый ход. Что касается Саркози, значительное превосходство было на его стороне.

- Какой вопрос привлек ваше внимание?

- Вопрос о долге, по которому они изначально придерживались противоположных точек зрения. Что касается экономического долга, оба они хотят его уменьшить. И все же, их точки зрения противоположны: когда Николя Саркози говорит об этом, он говорит и о символическом долге. Долг, бремя которого он хочет уменьшить, - это долг перед его предками, его родителями, он заботится и о том, что он передаст детям. Он говорит о своем генеалогическом пути. А она говорит: я не понимаю, о чем вы говорите, проблема не в символическом долге.

- О чем говорят их слова и их взгляды?

- Ее тон был энергичным, авторитарным. Он отвечал не столь энергично, он поджидал прокола, который позволил бы ему нанести свой "удар Жарнака". Другое различие, на этот раз во взглядах: было видно, как Николя Саркози время от времени искал одобрительных взглядов в поддержку его выступления со стороны журналистов, он опирался также на упоминаемые им имена: доклад о счетах социального обеспечения Блана, закон Фийона, имена Франсуа Миттерана, Валери Жискара д'Эстена. Она, напротив, ни разу не искала поддержки вне себя самой, почти или совсем не упоминала имен собственных. Она встала на голлийскую позицию, акцентируя связь между ней и народом. Она уверена, что Сеголен Руаяль - Франция-президент (la France présidente). Это ее лозунг и ее политическая сущность. Он завершил, как и начал - о себе самом. Словно чтобы показать, что целостность его позиции не нарушат ничьи слова.