Иностранная пресса о России и не только

"Ночь на 3 октября 1990 года мы с друзьями, которые незадолго до падения стены бежали из Восточного Берлина, провели в [клубе] Clärchens Ballhaus, который тогда еще не стал местом притяжения для туристов, - делится воспоминаниями журналист Алан Позенер на страницах Die Welt. - "Желаю приятного воссоединения", - проворковал при входе официант, и оно было приятным - с крымским шампанским, квикстепом и танго, хотя я смутно припоминаю, что в полночь мы по ошибке вместо "Песни немцев" исполнили "Смело, товарищи, в ногу". [На следующее утро] мы пробежали через Бранденбургские ворота вдоль одетой в осеннее золото липовой аллеи к Дворцу республики и были, несмотря на крымское похмелье, просто счастливы".

"Сегодня мало что напоминает о той эйфории. Этот праздник люди принимают, но вот идентифицируют ли себя с ним? Уже на следующий день после воссоединения я, будучи в Штутгарте, вынужден был выслушивать жалобы по поводу многочисленных "Трабантов", заполонивших автобан, и по поводу "потертых людей", которые прочесывали радиорынки в поисках выгодной покупки".

"Через полтора десятилетия после падения стены праздник все еще был так слабо укоренен в коллективном сознании, что бундесканцлер Герхард Шредер даже возомнил, что сможет упразднить День немецкого единства... Но предложение было отклонено, в том числе и из-за сопротивления президента Хорста Кёлера. Праздник остался. Им скорее пользовались как социальной льготой, а не отмечали его как памятный день".

"Можно посетовать на отсутствие у немцев склонности к пафосу. Если кому-то доводилось 14 июля постоять среди празднично одетых людей на Елисейских полях, когда мимо идут танковые колонны, а военные самолеты выпускают в небе сине-бело-красный след, то привычка немцев справлять 3 октября как уличный праздник (дети в надувном замке, взрослые с пивом и колбасками, на всех тренировочные костюмы) может показаться ему слегка underdressed".

"Но нельзя забывать, что это отсутствие патетики далось ценой тягостных усилий - западным немцам в условиях свободы, восточным немцам в несравненно более тяжелых условиях диктатуры. Регулярно - допустим, 1 мая, в день "борьбы трудящихся за свои права" - руководство принуждало массы к уличному ликованию. Но и в государстве рабочих и крестьян были проявления определенного консюмеристского зуда: юноши носили синюю блузу (обязательная деталь одежды для членов Союза свободной немецкой молодежи. - Прим. ред.), но вместе с нею - длинные волосы; девушки на пару сантиметров укорачивали форменную юбку; взрослые хоть и маршировали, размахивая букетом, мимо партийного руководства, но как только они заворачивали за угол, цветы и транспаранты отправлялись в помойку, а люди собирались в пивную".

"Подрыв государственного авторитета и неприятие принудительных праздников - таков один из вкладов восточных немцев в культуру нашего общего дома; и кто всерьез станет это критиковать?"