Иностранная пресса о России и не только

У Владимира Путина тоже есть дети. Спасет ли это жизнь заложникам в Беслане? Более 300 детей и взрослых в небольшом городе на юге России оказались в руках террористов, предположительно чеченских. Кто видел по телевизору лица родственников, находящихся снаружи у школы, их отчаяние при выстрелах и взрывах внутри, их страх за заложников, тот никак не может проигнорировать их требования и не сделать все возможное, чтобы закончить эту трагедию - пусть даже уступить такому чудовищному давлению, но положить конец этому кошмару для многих и многих семей. Не это должен ли чувствовать отец Путин? Ведь даже карьера в КГБ не должна была погубить у него способность к человеческому сочувствию.

Конечно, президент России несет ответственность не только за один этот кавказский город, а за примерно 150 миллионов граждан. Сегодня он не имеет права следовать одним лишь чувствам, он должен думать о завтрашнем дне. Если он освободит находящихся в заключении террористов, чего от него якобы требуют террористы, не расчистит ли он тем самым путь для следующих терактов? Правительство Германии на начальном этапе ближневосточного террора и террора банды Баадера-Майнхоф еще поддавалось давлению. После теракта во время Олимпийских игр в 1972 году в Мюнхене оно освободило трех оставшихся в живых преступников, обменяв их на угнанный самолет Lufthansa. Явилась ли эта уступчивость "первородным грехом", как заявил недавно бывший мэр Нью-Йорка Джулиани? В 1977 году, при одновременном похищении президента Союза немецких работодателей Ганса Мартина Шлайера и самолета компании Lufthansa "Landshut", канцлер Шмидт остался непреклонным. Пассажиры были освобождены, а Шлайер погиб.

Что в таких крайних ситуациях есть сила, а что - слабость? Разве не является сильным та страна, которая делает все, чтобы спасти своих граждан? И наоборот, разве не слабо то государство, которое жертвует людьми, чтобы защитить принцип монополии силы? Он и без того достаточно абстрактен, а тем более тогда, когда на карту поставлена жизнь стольких детей. То, что происходит в Беслане, это нарушение всех табу - беззащитные дети в качестве заложников. Это новый рост бесчеловечности в конфликте, продолжающемся вот уже десять лет.

Дважды чеченские мятежники уже демонстрировали свою силу в больницах, в 1995 году в Буденновске и в 1996 году в Кизляре. Захват школы с многочисленными первоклассниками указывает на то, что отчаянные преступники могут увеличить давление до такого уровня, когда вопрос, может ли государство пойти на уступки, уже не ставится.

Правительство, которое хочет защитить своих граждан, вступает в такой конфликт с совестью, что у него не остается выхода. Оно должно отдавать приоритет спасению человеческих жизней. Кто захочет взять на себя ответственность и рисковать жизнью сотен людей?

Тут даже Россия окажется слабой - нет: сильной! И президент Путин, который еще два года назад при захвате заложников в "Норд-Осте" мыслил совсем другими категориями. Ужасный итог освободительной акции с использованием газа - 129 мертвых заложников и 41 мертвый террорист - он счел тогда триумфом. Теперь он говорит, что главное - это жизнь заложников. Долго ли на этот раз продлится такое понимание?

Надежда на принципиальную перемену взглядов имелась уже после захвата заложников в больницах в 1995-1996 годах. Лишь после нескольких напрасных попыток штурма, предпринятых спецназом, в результате которых погибло более ста человек, Москва предоставила террористам во главе с чеченским полевым командиром Шамилем Басаевым возможность свободного отхода и пообещала Чечне политическое решение ее проблемы. За короткое время была дискредитирована концепция сильного государства, которое действует жесткими методами и за счет своих граждан, а решение в ходе переговоров посчиталось успехом, а не слабостью.

По этому пути, прерванному когда-то Путиным, и должна идти Россия. Террористы в этом асимметричном конфликте могут увеличивать свое давление. Существует много школ и больниц, войскам Путина все их не защитить. На это способен только стабильный мир.