Иностранная пресса о России и не только

Инвесторы, потерявшие целые состояния в период, когда Москва пыталась открыть доступ в свою нефтяную промышленность для Запада, будут, возможно, требовать до 50 млрд фунтов.

Осенью наступившего года три арбитражных судьи начнут рассматривать исковое заявление, в котором содержатся претензии на самую крупную компенсацию, которую когда-либо требовали вне обычной судебной системы. Ее номинальная величина составляет 16 млрд фунтов. Однако истцы уверяют, что даже этой баснословной суммы будет недостаточно для покрытия понесенного ими ущерба. Возможно, в итоге они будут добиваться компенсации размером аж в 50 млрд или более 100.000.000.000 долларов.

Завязкой этой занимательной истории стала попытка России открыть свою нефтяную промышленность для западных инвестиций в 1990-е годы. Спустя десятилетие президент Путин принял решение восстановить государственный контроль над энергетическими ресурсами своей страны.

Иск подали инвесторы, потерявшие деньги на ЮКОСе - ныне признанной банкротом нефтяной компании, которой ранее владел и руководил Михаил Ходорковский. В результате судебного процесса, который, по распространенному мнению, был инспирирован по политическим мотивам, Ходорковский в 2005 году был признан виновным в мошенничестве, осужден на восемь лет тюремного заключения и отправлен в Сибирь. К нынешнему моменту он имел бы право претендовать на условно-досрочное освобождение, если бы российские власти в прошлом году не предъявили ему новых обвинений в хищении.

А кто же ответчик? Ни больше ни меньше как сама Россия. Акционеры ЮКОСа обвиняют Российскую Федерацию в противозаконной экспроприации своих инвестиций в нефтяную компанию, которая была в России крупнейшей в отрасли.

По их словам, это было сделано таким путем: от компании потребовали внести ряд немыслимо высоких платежей в качестве налогов и тем самым вынудили продать ее производственные филиалы государственным компаниям по цене, составляющей лишь мизерную толику их стоимости. Акционеры почти не имеют перспективы добиться компенсации в российских судах. Но у них есть другая возможность.

После холодной войны ЕС выступал с инициативами, направленными на общеевропейское сотрудничество в сфере энергетики. Западная Европа хотела обрести надежных поставщиков нефти и газа. Нетто-экспортеры - например, бывший СССР - нуждались в зарубежных инвестициях для модернизации своей промышленности, которая принадлежала государству, а иностранные инвестиционные фонды добивались гарантий не менее благоприятного режима, чем для местных инвесторов. В итоге было заключено международное соглашение, известное под названием "Договор к Энергетической хартии". Оно было подписано в 1994 году, а в 1998, после его ратификации 30 государствами, вступило в силу. На сегодняшний день хартию подписало 51 государство, а также ЕС. В этом документе особо оговаривается, что инвестиции нельзя национализировать или экспроприировать без выплаты компенсации.

От государства, которое ратифицировало хартию, любой инвестор может потребовать, чтобы спор был вынесен на рассмотрение в международном арбитражном суде, решения которого являются обязательными для сторон. Но, хотя Россия и подписала хартию, она ее так и не ратифицировала.

Как правило, договоры не налагают на некое государство обязательств лишь потому, что их подписал некий министр. Необходима ратификация, а в большинстве стран (хотя на данный момент в Великобритании дело обстоит не так) для нее требуется нечто типа утверждения парламентом. Только после этого государство принимает обязательство выполнять договор при условии, что он также ратифицирован минимальным числом других стран, оговоренным в самом документе.

Однако ратификация может затянуться надолго. Поэтому в "Энергетической хартии" предусмотрена возможность обходного маневра: в статье 45 говорится, что условия договора до его официальной ратификации могут действовать во временном порядке. Каждая сторона, подписавшая договор, соглашается выполнять его во временном порядке "в той мере, в какой его временное выполнение не противоречит ее конституции, законам или административно-регулятивным нормам".

Государство может отказаться выполнять это положение хартии, но Россия этого не сделала. Удивляться ее решению не стоит: этот отказ значил бы утрату преимуществ, предоставляемых договором, до его ратификации, а десять лет тому назад российская сторона жаждала зарубежных инвестиций.

Так обязана ли Россия выносить конфликт, связанный с ЮКОСом, на рассмотрение международного арбитражного суда, решение которого станет обязательным к выполнению? Проанализируйте формулировки договора, говорят россияне: рассмотрение конфликтов в арбитражном суде обязательно только для государств, которые являются договаривающимися сторонами; понятие "договаривающаяся сторона" определяется как государство, которое согласилось выполнять обязательства по договору и государство, для которого договор вступил в силу; а временное выполнение договора распространяется, по определению, только на страны, где договор еще не вступил в силу.

Неверно, говорят инвесторы ЮКОСа. Если рассмотреть текст статьи 45 и договора в целом, из контекста становится очевидно, что под "договаривающимися сторонами" разумелись, в том числе, и страны, которые согласились выполнять договор во временном порядке. Инвесторы настаивают на том, что временное выполнение договора не нарушает конституцию РФ и потому нельзя позволять, чтобы Россия теперь увильнула от своих обязательств по данному документу.

Хотя российская сторона утверждает, что не связана положениями договора, касающимися арбитражных судов, она, по-видимому, совершенно не возражает против того, чтобы этот вопрос решался в соответствии с регламентом разрешения споров, предусмотренным самим договором. Итак, три арбитражных судьи для начала рассмотрят этот вопрос на двухнедельных слушаниях в Гааге, намеченных на ноябрь.

Если судьи найдут, что дело подпадает под их юрисдикцию, они затем рассмотрят, заслуживает ли оно рассмотрения - установят, что было причиной банкротства ЮКОСа: конфискация без выплаты компенсации либо всего лишь законное применение российского налогового законодательства.

И та и другая сторона имеют право назначить одного из трех арбитражных судей. Россия, интересы которой представляет основанная в США юридическая фирма Cleary Gottlieb, назначила американского судью Стивена Швебеля, бывшего председателя Международного суда ООН. Истцы, интересы которых представляет основанная в США фирма Shearman&Sterling, первоначально выбрали Дэниэла Прайса, который впоследствии занял должность в администрации Буша, в результате чего слушания были отложены почти на полтора года; затем они назначили Шарля Понсе, швейцарского юриста с 20-летним стажем в международном арбитраже. Председатель суда - назначаемый Постоянным арбитражным судом в Гааге - Ив Фортье, видный канадский юрист, в прошлом дипломат.

Официально истцами являются мажоритарные акционеры Yukos Oil - два филиала компании, которая первоначально называлась Group Menatep Ltd, а теперь известна как GML - а также пенсионный фонд, который сможет быть полезен примерно 40 тыс. бывших сотрудников ЮКОСа. Все они зарегистрированы в государствах, которые ратифицировали Энергетическую хартию. В этом состоит их преимущество над инвесторами из США - страны, правительство которой решило хартию не подписывать.

Инвесторы ЮКОСа используют еще одно оружие - огласку. Они полагают, что Россия, хотя на европейском рынке она и господствует как поставщик энергоносителей, не захочет, чтобы потенциальным инвесторам напоминали об ее обязательствах по Энергетической хартии.

"Да, в лице Европы Россия имеет отличный рынок, но Европа для нее единственный рынок, где она может торговать своей нефтью и газом", - поясняет один из членов совета директоров GML Тим Осборн, поверенный из Челтенхэма, специализирующийся по налоговому законодательству.

Осборн находит немаловажным то обстоятельство, что российская сторона вкладывает огромные средства в отстаивание своей точки зрения на юрисдикцию в арбитражном суде в ноябре, вместо того чтобы попросту объявить, что на заседания не явится, так как договора не ратифицировала.

А если суд примет решение в пользу акционеров не только по вопросу о юрисдикции, но и по вопросу о принятии дела к рассмотрению? "Тогда нам придется бороться за выплату компенсации, - говорит Эммануэль Геллар, адвокат истцов, глава отдела международного арбитража в Shearman&Sterling. - Мы знаем, что процесс это долгий".

Как заставить такую страну, как Россия, выплатить компенсацию наличными деньгами?

"Они подписали Нью-Йоркскую конвенцию, и своих обязательств по этому договору никогда не отрицали, - добавляет Осборн. - Это дает нам право налагать на них требования по выплате компенсаций по решению международных арбитражей. Если дойдет до дела, мы сможем предъявлять претензии на любые активы российского государства в любой точке мира, где не действуют законы о неприкосновенности имущества суверенных государств".

Итак, посольствам и другому имуществу дипломатических представительств ничто не угрожает. Но, думается, не стоит рассчитывать, что Россия в ближайшее время будет вновь привозить в Лондон бесценные произведения искусства.