Иностранная пресса о России и не только

К середине октября 1941 года большинство москвичей полагало, что вскоре город захватят немцы. Советская тайная полиция НКВД подготовила листовку, которая должна была, судя по всему, стать первой из целого ряда. "Товарищи! Из-за продолжающегося наступления немцев мы оставили Москву, - говорилось в ней. - Но сейчас не время плакать". В воззвании от имени "подпольного партийного комитета" давалось обещание освободить Москву. Поскольку в итоге город удалось удержать, эту листовку - признание поражения - распространять не стали, а похоронили в секретных архивах НКВД. Фактически, то, насколько близко Москва была к падению (а это наверняка изменило бы весь ход войны), многие десятилетия оставалось в тайне из-за сознательного искажения истории. Теперь настало время рассказать эту историю.

В ходе битвы за Москву, которая, по официальной хронологии, продолжалась с 30 сентября 1941 года по 20 апреля 1942 года, в окопах друг напротив друга оказались две гигантские армии. Это было крупнейшее вооруженное столкновение в истории человечества. На определенном этапе в ней участвовали семь миллионов человек - вдвое больше, чем в Сталинградской битве, которую большинство ошибочно считает самым кровопролитным сражением Второй мировой войны. Потери более чем в два раза превысили потери при Сталинграде. В ходе Московской битвы погибли, пропали без вести, попали в плен или получили тяжелые ранения 2,5 млн человек, 1,9 млн из них - с советской стороны.

Впервые был остановлен "блицкриг", рухнула мечта Гитлера одержать быструю победу над СССР. Это же поражение стало первым сигналом, что Германия войну проиграет. Как объяснял немецкий офицер Фабиан фон Шлабрендорф, позднее участвовавший в заговоре против Гитлера, битва за Москву разрушила "миф о непобедимости немецкой армии". И все же о битве за Москву мало кто помнит.

Это не случайно. Любой правдивый отчет о Московской битве нарушил бы каноническое советское повествование о Великой Отечественной войне. Выхолощенные версии тех событий, вновь выходящие на первый план при президенте Владимире Путине, изображают Иосифа Сталина как военного гения, а его подданных - как народ, героически сплотившийся перед лицом немецких захватчиков. (Не простое совпадение, что в периоды либерализации в России репутация Сталина ухудшается, а при новом ужесточении режима - улучшается.) Однако именно ошибки Сталина, его некомпетентность и жестокость позволили немецким солдатам подойти к пригородам Москвы, перед этим убив и взяв плен множество советских солдат.

Когда началась война, Борис Виденский был курсантом Подольского военного училища. Одному из немногих ему посчастливилось уцелеть, когда его вместе с товарищами совершенно неподготовленными бросили против наступающих немцев. Он пережил войну и стал старшим научным сотрудником Института военной истории в Москве. Сейчас, будучи пенсионером, он рассказывает, что после войны легендарный командир Красной армии, маршал Георгий Жуков приказал своему заместителю примерно оценить потери среди солдат под Москвой. Когда Жукову показали цифры, тот сразу же отдал приказ: "Спрячьте это и никому не показывайте!"

Тревогу вызывали не только людские потери. В конце концов, Сталин всегда считал своих солдат - как и всех остальных - расходным материалом. Он никогда не смущался отправлять на смерть миллионы. Серьезные опасения вызвало то, что, хотя некоторые солдаты с самого начала сражались героически, сотни тысяч в момент наибольшей опасности для страны сдались врагу. Многие гражданские впали в панику, участвовали в мародерстве и беззаконии, которое невозможно было представить себе в сталинском полицейском государстве. Неудивительно, что советская история предпочитала поскорее переключать внимание на другие битвы.

Москвичи, которые помнят 16 октября 1941 года - день, когда, по общему мнению, в город должны были войти немцы, - до сих пор вспоминают о нем с содроганием. Дмитрий Сафонов, работавший на артиллерийском заводе недалеко от Москвы, который эвакуировали на Урал, в тот день вернулся домой, чтобы забрать часть вещей. "Вся Москва, казалось, куда-то движется", - вспоминает он. Машины и телеги были загружены пожитками, а на вокзале Сафонов увидел чемоданы, сумки, одежду, лампы и даже пианино, брошенные теми, кто пытался попасть хоть на какой-то транспорт, уходивший из города. Платформы были забиты людьми. "Я с трудом узнал город", - рассказывает он.

Мародеры грабили продуктовые магазины, заводские рабочие бастовали, разъяренная толпа перекрыла дорогу тем, кто пытался выехать из Москвы на машинах: их вытаскивали из автомобилей, избивали и грабили. Кто-то из горожан срывал плакаты с портретами Маркса и Ленина, засовывал их вместе с другой пропагандой в уличные мусорные баки. Прежде это сочли бы тягчайшим преступлением, но обеспечить работу прежних законов было некому. Из труб штаба НКВД на Лубянке валил густой черный дым - тайная полиция сжигала документы. Большая часть советского правительства вместе с зарубежными дипломатами и журналистами только что эвакуировалась по железной дороге в Куйбышев - город на Волге, в 600 милях от Москвы, который должен был стать новой базой правительства в случае падения столицы. Сталин собирался присоединиться к руководству в течение одного-двух дней. На вокзале его уже ждал специальный поезд. Также в его распоряжении были личный "Дуглас ДС-3" и еще три самолета на случай, если понадобится скрыться еще быстрее.

К катастрофе едва не привела политика Сталина и его серьезнейшие просчеты. Массовые чистки, проведенные им в рядах Красной армии в 1937-1938 годах, лишили ее множества наиболее опытных офицеров. Среди первых жертв оказался маршал Михаил Тухачевский - дворянин, ставший командиром Красной армии, и предупреждавший, что немцы нападут на СССР без объявления войны, в результате чего разгорится затяжной конфликт, который дорого обойдется стране. "Вы что, Советскую власть запугать хотите?" - спросил его Сталин. Затем по приказу диктатора маршал был подвергнут пыткам и казнен по обвинению в заговоре при поддержке немецких фашистов. Похожая судьба ждала тысячи других высокопоставленных офицеров.

Пойдя на соглашение с Гитлером и 23 августа 1939 года заключив советско-германский пакт о ненападении, Сталин отказывался верить многочисленным донесениям собственных шпионов и западных правительств о том, что немцы готовят вторжение. Он не позволил армейскому командованию перевести войска в состояние боевой готовности, что дало немцам возможность в начале войны одержать серию побед. Захватчики перебили и взяли в плен огромное число солдат Красной армии, захватили оружейные склады в приграничных районах. В результате многих советских солдат отправляли в бой без оружия. Илья Дружников, книжный иллюстратор, оказавшийся на фронте, вспоминал, что на 10 человек в его подразделение приходилась лишь одна винтовка. В результате за каждым вооруженным шел безоружный солдат, готовый подобрать винтовку, когда того убьют.

В конечном итоге Сталина спасли еще большие просчеты Гитлера. Немецкий диктатор отправил свои армии в Россию в конце июня 1941 года без зимнего обмундирования. Фюрер был убежден, что они одержат победу, пока погода не успеет перемениться. К середине июля немцы дошли до Смоленской области, и командиры Гитлера, в числе которых был генерал танковых войск Гейнц Гудериан, желали наступать дальше не восток, на Москву, до которой оставалось примерно 230 миль. Но Гитлер приказал повернуть на юг и вначале захватить Украину. Армия выполнила приказ, потеряв при этом драгоценное время. Когда 30 сентября была начата операция "Тайфун" по захвату Москвы, дороги из-за дождей быстро превратились в грязь. Затем начала падать температура. Немцы кутались во все, что удавалось отобрать у мирного населения, но все равно продолжали замерзать. Нередко их трупы складывали, как дрова в поленнице, потому что похоронить тела до весны было невозможно.

Советское сопротивление заметно окрепло. Стремление Гитлера немедленно насадить на оккупированных советских территориях террор, а также безжалостное обращение с советскими пленными, большинство из которых погибали, помогли Сталину сплотить своих солдат. Но он все равно не желал доверять дело случаю. Позади подразделений Красной армии располагались "заградительные отряды", которым было приказано из пулеметов расстреливать солдат при попытке к бегству. Отсрочка в появлении немцев вблизи Москвы также позволила Сталину подвести подкрепления - примерно 400 тыс. человек, находившихся в Сибири - когда он убедился, что Япония не собирается атаковать с востока. Эти войска, имевшие полное зимнее обмундирование и снаряжение, вскоре начали одерживать победы над уставшими, истощенными и замерзающими немцами.

Но 16 октября, когда паника в Москве достигла предела, Сталин еще не знал, как все закончится. Один из офицеров авиации помнит, как он сидел за столом и беспрестанно повторял: "Что мне делать? Что мне делать?" Спустя два дня советский лидер отправился на вокзал, где его ожидал специальный состав. Павел Сапрыкин, который помогал готовить поезд, в старости вспоминал, как Сталин подошел к составу, затем прошелся по платформе. Но в поезд он не сел, а покинул вокзал. Это решение оказалось судьбоносным и послужило сигналом, что не все еще потеряно.

Пообещав остаться в Москве, Сталин внезапно вновь принял на себя руководство и прибег к своей излюбленной тактике - грубой силе. 19 октября он ввел военное положение. Отрядам НКВД было приказано расстреливать мародеров и всех, кто выглядит подозрительно. Участники тех патрулей, которые живы до сих пор, например Евгений Ануфриев, с осторожностью рассказывают о своих действиях. "У нас был беспрецедентный приказ: стрелять в шпионов и дезертиров, как только мы их заметим, - говорит он. - Но мы не знали, как определить шпиона". Тем не менее многие москвичи действительно были расстреляны, мародерство и беспорядки прекратились.

И все же воспоминания о крушении закона и порядка, о том, как близко Москва была к падению, и по сей день остаются очень деликатной темой. Ошибки Сталина никогда не упоминались официальной историей. Не признается в отчетах и то, что если бы не еще более серьезные просчеты Гитлера, Сталину не удалось бы спасти свою столицу - а тогда, вполне возможно, не удалось бы одержать победу в войне.