Иностранная пресса о России и не только

Некоторые наблюдатели полагают: поскольку в Крыму большинство жителей - этнические русские, "они, следовательно, были лояльны к России и приветствовали аннексию" полуострова, отмечает в своей статье для блога The Washington Post Элинор Нотт, аспирантка Лондонской школы экономики.

Но, по ее мнению, реальная картина намного сложнее. Нотт сообщает, что в 2012-2013 годах опросила 53 человека в Симферополе, дабы выяснить, что значит "быть русским в Крыму".

На основе опроса Нотт выделила 5 категорий: "дискриминируемые русские", "этнические русские", "крымчане", "политические украинцы", "этнические украинцы". Все, кроме "этнических украинцев", назвали русский своим родным языком и языком бытового общения.

1. "Дискриминируемые русские" пылко идентифицировали себя как русских в этническом, культурном и языковом плане, поддерживали Россию. Считали, что курс Украины на украинизацию оттесняет их на обочину и несет им угрозу. Состояли в пророссийских организациях. К 2014 году эти организации пришли к одобрению аннексии", - говорится в статье. Но, по мнению Нотт, до 2014 года лишь эти немногочисленные сильно политизированные люди утверждали, что подвергались дискриминации.

2. Этнические русские не говорили, что Украина их дискриминирует. Они обретали легитимность в своей русской национальности, но были рады жить на Украине и чувствовали себя частью Украины, пишет автор.

3. Крымчане считали себя прежде всего "крымчанами", идентифицировали себя с русской и украинской национальностью сразу, так как происходили из смешанных семей, ощущали себя и Крым частью Украины и России.

4. "Политические украинцы" мыслили себя через политическую связь с Украиной. Они называли своих родителей этнически русскими, но Россия была для них "зарубежной страной". "Они считали, что национальность не предопределяет их шансы на жизненный успех в Крыму или на Украине, так как все, вне зависимости от национальности, "живут плохо", - говорится в статье.

5. Этнические украинцы называли себя украинцами в культурном и этническом отношении, так как родились в украинских областях за пределами Крыма.

Нотт отмечает: все опрошенные не имели российского гражданства и говорили, что не могут или не хотят его получить. "Только "дискриминируемые русские" хотели иметь российское гражданство, но оно было для них недоступно", - пишет автор. Остальные не нуждались в правах, которые дает это гражданство, и не хотели их получить.

"Никто из тех, кого я опросила, не хотел отделения от Украины или присоединения к России", - пишет автор. Даже "дискриминируемые русские" одобряли территориальный статус-кво, так как ассоциировали сепаратизм или объединение с "кровопролитием" и "катаклизмом".

"Я не нашла ни одного жителя Крыма, который идентифицировал себя в первую очередь как русский", - отмечает автор.

"Все мои респонденты считали Украину легитимной и хотели остаться в ее составе", - добавляет она.

"Российская аннексия Крыма вовсе не была неизбежной. Это был кризисный разрыв после протестов Евромайдана на Украине", - заключает Нотт.