Иностранная пресса о России и не только

То, что Евгения Кравчук пережила в субботу, правильнее всего было бы назвать перегрузкой. Кравчук, репортер ежедневной русскоязычной израильской газеты ?Новости?, как и все жители Израиля, узнала о террористическом акте у ночного клуба ?Дельфинарий? в Тель-Авиве из телевизионных новостей в пятницу вечером. Первые несколько часов она внимательно следила за сообщениями двух израильских каналов и CNN. На следующее утро она начала готовить собственную статью. Вместе с фотографом она посетила место взрыва, семью одного из погибших в районе Хатиква на юге Тель-Авива, Институт судебной медицины в Абу Кабире, мечеть Хассан Бек, расположенную напротив того места, где был совершен террористический акт, демонстрацию у здания Министерства обороны, призывавшую правительство к решительным действиям, и школу Шавех в Тель-Авиве, где учились многие из погибших. В течение нескольких часов Кравчук побывала практически во всех местах, связанных с катастрофой. Может показаться, что в эту субботу она сделала работу восьми репортеров, и это действительно так. Массовое издание Yedioth Ahronoth поручила подготовку материала о трагедии двадцати репортерам. ?Новости? - лишь двум, Кравчук и Шайхтевич. Но и это в два раза больше, чем ?Вести?, крупнейшая русскоязычная газета страны, где статья о террористическом акте была подписана лишь одним именем - Виктория Мартынова.

Несмотря на то, что подавляющее большинство погибших в результате террористического акта были эмигрантами из бывшего Советского Союза, двум основным русскоязычным газетам было сложно выразить чувства, которыми охвачены их читатели. Такие события выявляют, в каком сложном положении находятся эти газеты, на какие низкие бюджеты им приходится существовать. И в ?Вестях?, и в ?Новостях? очень мало журналистов работают на полную ставку. Возможности этих газет делать объемные репортажи крайне ограничены. Репортеры зарабатывают очень мало - максимум 5000 шекелей в месяц - поэтому сложно требовать, чтобы они были готовы работать в любое время дня и ночи, как сотрудники новостных бюро газет, пишущих на иврите.

Еще одно свидетельство низких производственных мощностей русскоязычных газет в Израиле можно найти в их фотоотделах. Чтобы добыть фотографии событий, связанных с большим количеством жертв, им приходится делать огромные усилия. В газетах Yedioth и Ma'ariv фотографии жертв, как всегда, были помещены на первой странице (которая в силу обстоятельств была в два раза больше обычного формата). В русскоязычной прессе не появилось ни одной фотографии жертв. Помимо репортажей о трагедии, некоторые из которых были скопированы из интернета, взяты из сообщений информационных агентств и газет, публикуемых на иврите, два крупнейших русскоязычных ежедневника, поместили лишь одну фотографию места взрыва и несколько статей обозревателей. Большинство из них, кстати говоря, призывали Израиль к жестокой мести. ?Это не удивительно, в свете того, что нам известно о политической ориентации новых иммигрантов, - говорит один редактор с большим опытом. - Но на этот раз они ведут себя эмоциональнее, чем обычно. У них кипит кровь?.

На следующий день новые иммигранты увидели непривычный для них жест: телерепортажи и радиотрансляций о последних событиях очень часто велись на русском языке.

И Ma'ariv, и Yedioth пополняют свои штаты российскими журналистами. В ?Маарив? работают Яков Кедми и Сильвия Залмансон, в Yedioth - Макс Луриа. Некоторые журналисты-новые иммигранты, с которыми я беседовал, благожелательно относятся в этой тенденции. Евгения Кравчук с ними не согласна. ?Неужели должны происходить такие события, чтобы израильские журналисты начинали проявлять интерес к тем, кто отличается от них?? По сравнению с тем, как освещались в прессе предыдущие террористические акты, на этот раз семьям погибших и раненых было уделено меньше внимания. Израильским журналистам было сложно разговорить родственников жертв. Некоторые репортеры даже жаловались в прямом эфире на то, что семьи ведут себя сдержанно. Это, несомненно, скорее культурная, нежели лингвистическая проблема. Один журналист, родившийся в России, говорит, что естественная реакция россиянина - уйти в себя. ?Израильский ритуал в случае террористических актов, когда семьи сразу же открыто делятся с обществом своим горем, для них необычен. Для большинства из них ситуация выглядит так: девочка пошла на танцы и не вернулась. Они не испытывают потребности сообщать об этом нации и конечно не хотят говорить об арабах и войне?. В русскоязычной прессе тоже очень мало душераздирающих откровений. ?Дело не только в том, как ведут себя семьи, дело в журналистах, - объясняет в редакционной статье одна русскоязычная газета. - Для них это очень чувствительная тема. Считается неуважительным пытаться вступить в контакт с семьей сразу же после утраты так настойчиво, как это делают израильские журналисты?.