Иностранная пресса о России и не только

Генри Киссинджер, иронизируя по поводу отсутствия единой внешней политики, сказал некогда фразу, ставшую знаменитой: "Европа? Какой номер телефона?" С Россией такой вопрос не встает. Михаил Саакашвили проболтался. Отвечая недавно на вопрос о своих контактах с Москвой, грузинский президент откровенно сказал: "Каждый раз, когда я звоню Дмитрию Медведеву, меня соединяют с Владимиром Путиным". Это подтверждает только что завершившийся визит российского премьер-министра в Париж и интервью, данное им Le Monde. Истинным главой Кремля остается Путин, пусть даже его официальная резиденция расположена уже не там. Именно он определяет, какой будет политика, и если он затрагивает исключительные прерогативы президента, то только чтобы продемонстрировать свою скромность и дать несколько благоразумных советов.

Итак, все наводит нас на мысль, что пространство для маневра у Медведева тем меньше, что в момент избрания ему приписывали благие намерения, отличавшие его от его учителя. Еще даже до передачи власти Путин заранее пометил внутреннюю и внешнюю территорию на случай, если молодой президент поспешит эмансипироваться.

Главная цель - преемственность. Первые зарубежные визиты Медведев нанес в Казахстан и Китай, словно чтобы показать, что Россия уделяет особое внимание своим отношениям со странами "шанхайской группы", которую иногда представляют как альтернативу сотрудничеству с Западом.

Преемственность и в отношении Ирана: в Париже Путин вновь заявил, что Тегеран не стремился обзавестись ядерным оружием. Он уже говорил об этом в Москве Николя Саркози, который приехал, чтобы заявить обратное. В своих заявлениях журналистам Le Monde глава российского правительства добавил, что Иран не нарушал международное право. Санкции в отношении Ирана введены по одной простой причине: он своевременно не предоставил все необходимые документы в Международное агентство по атомной энергии.

В вопросе о расширении НАТО и проекте ПРО позиция Путина не изменилась, несмотря на многочасовые переговоры с американцами и уступку Запада, отказавшегося на саммите альянса в Бухаресте повысить статус Украины и Грузии. Речь шла о том - прежде всего, для Франции и Германии, - чтобы "не провоцировать Россию". Русские тут же отреагировали. Добившись этой уступки, они усилили свое преимущество, создав новые трудности. Они поставили под вопрос принадлежность Крыма Украине и начали дискуссию о военно-морской базе в Севастополе.

В Грузии они укрепляют и без того тесные связи с сепаратистскими Абхазией и Южной Осетией. Они контролируют администрацию, направо и налево раздают российские паспорта, размещают там свои войска под предлогом "миротворческой миссии". Москва объявила об отправке 300 "невооруженных" солдат для ремонта железной дороги, проходящей по берегу Черного моря. Зимние Олимпийские игры, которые, по решению МОК, в 2014 году пройдут в соседнем Сочи, стали, таким образом, поводом для ползучей аннексии Абхазии. Отвлекающий маневр, более полезный, чем независимость.

Короче говоря, те, кто ожидал от России жеста в ответ на благоразумие Запада, ошиблись в своих расчетах. Напротив, Путин увидел в бухарестском решении слабость, которой поспешил воспользоваться. Здесь нет ничего нового, но это повод задуматься.