Иностранная пресса о России и не только

Через шестьдесят лет после окончания войны диктатор возвращается на постаменты и плакаты - и проставляют его не только старики

Главнокомандующий спешит. Он энергично выставляет правую ногу вперед и в гордой позе кладет себе руку на живот. Его лицо выдает радостную уверенность в победе. Только одного не хватает генералиссимусу - роста. Иосиф Сталин никак не выше двадцати сантиметров. Он нашел себе удобное место на подоконнике, по правую и по левую руку от него стоят два его генерала. Трио в военной форме, напоминающее скорее группу оловянных солдатиков. Не надо больше рассматривать модель, просит Вячеслав Клыков, внимания достойно лишь законченное произведение.

На Клыкове свободный зеленый свитер и застиранные джинсы, что не очень вяжется с картиной, которая возникает при виде бронзовой таблички у входа в ателье: "Скульптор Клыков Вячеслав Михайлович. Лауреат Государственной премии Советского Союза. Лауреат премии Российской Федерации им. Репина".

Лауреат приглашает выпить чаю на галерее. Отсюда, сверху видны его новые работы, по преимуществу образы героев и религиозные мотивы. "Вы не против?" - спрашивает он и тянется за пачкой Pall Mall. У Клыкова длинные пальцы, тем не менее его руки кажутся грубыми. Это руки, которые должны сотворить Сталина. "Он будет двухметровым. И еще метровый постамент", - говорит художник. Он хочет возвести Иосифа Виссарионовича Сталина на пьедестал - и в этом желании он в России в год 60-летия Великой Победы не одинок.

Роль президента

Во многих городах страны местные политики борются за то, чтобы по случаю Дня Победы поставить памятник "отцу народов", и когда недавно "Известия" спросили у читателей на своем веб-сайте, хотят ли те, чтобы в их городе был установлен памятник Сталину, 28% ответили "да". Больше того, результаты опроса показали, что половина россиян оценивают действия генералиссимуса скорее положительно. Несколько дней назад, на демонстрациях в Москве, прошедших 1 мая, коммунисты-ветераны упрямо маршировали под сенью огромного портрета Сталина.

Правозащитники констатируют настоящий ренессанс культа личности Сталина и возлагают за это ответственность на человека, которому, когда умер Сталин, было всего несколько месяцев, - на Владимира Путина. При этом президенте снова "вычеркнуты из учебников вся трагедии, все преступления государства против человека", жалуются активисты организации "Мемориал". Убийца Сталина умер, да здравствует Сталин-победитель.

Метод оказался действенным. "Мы, дети и внуки Победы, должны восстановить честь Иосифа Сталина и рассказать правду о заслугах Иосифа Сталина перед нашим народом и всем человечеством", - решил, например, городской совет Орла 33 голосами из 35.

В Волгограде националисты и коммунисты требуют, чтобы город снова назывался Сталинградом. Успеха они не добились, однако ко Дню Победы 9 мая главнокомандующий в виде четырехметровой бронзовой статуи въедет в Музей Сталинградской битвы - бок о бок с американцем Франклином Рузвельтом и британцем Уинстоном Черчиллем. Создатель произведения - московский скульптор Зураб Церетели, грузин по национальности, как и Сталин, и конкурент, которого Клыков презирает. Он не особенно любит кавказцев, разве что Сталина.

Когда в марте 1953 года любимый Сталин умер, будущий скульптор как раз стал комсомольцем, ему было 13 лет. Тогда же юный Клыков исписал двенадцать листов - целую школьную тетрадь - перечислив самые грубые ошибки комсомола. Он отправил тетрадку почтой в ЦК ВЛКСМ, и через некоторое время взяли его отца. Он вернулся только через три дня.

Клыков рос, испытывая смутное стремление к признанию, пока наконец не наступила эра "десталинизации", когда исчезли как аллеи Сталина, так и его памятники. Но "такую фигуру, как Сталин, из истории не выбросишь", весело говорит сегодня скульптор. Он гордится тем, что никогда не ваял ни Ленина, ни какого-либо другого партийного лидера. Однако Сталин - "это великий вождь, великий государственный деятель". И - "само собой разумеется, просто однозначно" - такой нужен России и сегодня.

В 680 км к западу от Москвы в своем крохотном офисе сидит Сергей Демченко, он явно рад случаю все объяснить гостю, приехавшему из столицы. Сергей Демченко - провинциальный коммунист с различными идеями, не всякая из которых продумана до последней детали. Сейчас, задним числом, уже трудно сказать, действительно ли эта идея родилась в голове у Демченко. Скорее кажется, что она носилась в воздухе Белгорода, где Демченко является первым секретарем коммунистической партии: местный союз ветеранов хочет, а коммунисты требуют, чтобы ко Дню Победы в городе появился памятник Сталину.

"Ему удалось объединить нацию, - толкует секретарь коммунистической партии. - Он выполнял задачи, которые перед собой ставил". Да, "вопрос о репрессиях" тоже имеет место, уступает он. "Но взваливать всю вину на Сталина было бы примитивно", - говорит он и хитро улыбается. Секретарь доволен собой, так как через несколько месяцев пройдут выборы в областной парламент, и Сталин уже превратился в гвоздь предвыборной программы, почему с идеей Демченко пусть неохотно, но все же согласилась даже областная администрация.

Огорчение от этого испытывает только Валерий Самулин. "Это горячая тема, и никто этого не понимает", - говорит этот человек в костюме-тройке. Его тревожит, что ему постоянно звонят репортеры, которые хотят узнать подробности. Ведь он и сам ничего не знает. 37-летний историк является заместителем директора мемориального комплекса Прохоровка. Там, в 80 км от Белгорода, в июле 1943 года состоялось одно из самых страшных сражений Второй мировой войны, и именно здесь намечается установить трио с подоконника скульптора Клыкова. Так было написано в газетах, и то же самое люди из белгородской областной администрации якобы пообещали ветеранам и, прежде всего, скульптору Клыкову.

Смущенный историк

Клыков, во всяком случае, усердно принялся за памятник, на открытии которого он с удовольствием готов присутствовать в День Победы, - перед огромной колокольней, которую он самолично соорудил десять лет назад к 50-летию Победы на прохоровском поле. Но сейчас, скорее всего, для этого будет выбран не такой знаменательный день, чтобы не помешать торжествам в Москве и их хозяину Путину.

Историк Самулин несколько смущенно реагирует на вопрос, не было бы лучше оставить Сталина на московском подоконнике, в любом случае, это предпочтительнее, чем превозносить его именно здесь, на поле у Прохоровки. Вышло так, что у битвы при Прохоровке есть две истории - блистательная, пропагандировавшаяся в советское время, и ужасная, которая, похоже, ближе к правде. 12 июля 1943 года здесь сошлись полторы тысячи танков и устроили ад. Согласно советскому варианту, русская контратака была триумфальной и положила начало немецкому отступлению, крушению немецкого плана наступления "Цитадель". Однако на самом деле советский генерал-лейтенант Павел Ротмистров послал своих бойцов под немецкие пушки, и тысячи солдат бессмысленно погибли в ничего не решающей битве.

Директор музея изучил в московских архивах множество документов и страстно просит не вырывать эту битву из контекста войны. Но также он вынужден согласиться, что в тот день были такие "потери, которые можно назвать поражением". Уже в ночь на 12 июля было ясно, что расчеты не оправдаются. "Только Сталин мог еще остановить атаку. Но никто не осмелился позвонить ему ранним утром", - говорит Самулин, но ведь Сталин в этом не виноват.

При таком неподатливом собеседнике нуждаешься в подкреплении, поэтому историк почувствовал облегчение, когда наконец получил его из Прохоровки. Клавдия Кравченко надела красный жилет, на нем сверкают 17 начищенных медалей. На двух из них - профиль Сталина. Клавдия Кравченко сидит с прямой спиной на стуле и без предисловий начинает рассказывать. О бегстве от немцев, о многодневном пешем марше к Дону, о полной приключений дороге на Сталинград, об ужасных буднях медицинской сестры. Да, и о любви к Сталину, которую все они тогда к нему испытывали.

"Конечно, основная нагрузка лежала на солдатах, - говорит она. - Но в победе Сталин сыграл важную роль. Он был великой личностью". Война и победа были главными событиями в ее 83-летней жизни, и, даже если бы она хотела, она не могла бы отделить их от личности Сталина. Она носит генералиссимуса на груди, почему же другие не могут поставить ему памятник?

Однако у некоторых судьба была злой, капризной и непредсказуемой. В уютной комнате Бориса и Веры Чурсиных воспоминания об этом живут и сегодня. Пенсионеру, бывшему учителю немецкого языка Борису повезло, и, как ни странно, он об этом не забывает. Немцы угнали его из Прохоровки на Балтийское море, в Гдыню. И когда в 1945 году пришли освободители-красноармейцы, то они разделили русских мужчин на две группы. "Кто родился в 1922 году или раньше, должен был идти направо, - говорит Чурсин на своем немецком языке того времени, - кто родился в 1923 году и позже - налево". Те, кто оказался слева, пошли на Берлин. Справа - в Сибирь, как полагалось предателям, а всех военнопленных Сталин считал предателями.

"Травы было достаточно"

Чурсин, родившийся в 1926 году, отправился налево. Через Зееловские высоты он дошел до Берлина и не погиб. "Это было самое главное", - говорит он. Однако в войне он выжил не благодаря, а вопреки Сталину. "Он был таким жестоким человеком. Они не дадут поставить памятник Сталину", - надеется он. Тут в разговор вступает до сих пор молчавшая Вера. "Что ты говоришь!" - напускается она на мужа и рассказывает свою историю: как 12 июля 1943 года вместе с матерью блуждала вокруг горящей Прохоровки, как они спаслись, попав к своим, как она тогда выжила. Она всегда будет благодарна Сталину. За победу.

Но за что благодарить верховного главнокомандующего Антонине Терехович-Лыткиной? "Мы не умерли с голода. Травы было достаточно", - горько говорит она. Ее дед был иконописцем - достаточная причина, чтобы высылать семью на Урал. Антонина является членом белгородской группы Союза жертв политических репрессий. Она пришла в маленький офис вместе с пятью своими товарищами по несчастью. Все они принесли с собой душераздирающие документы: смертные приговоры и протоколы допросов. Это истории о ссылках и смертях в империи Иосифа Сталина.

С жертвами, как отец Виктора Шмидта, которого они поставили к стенке. "Мы должны были выполнять план", - признался позже сыну один сотрудник КГБ. С жертвами, как Александр Морошенко, вина которого заключалась в дерзком вопросе, который он, новобранец, задал на политзанятиях. Бесконечные допросы, долгие дни в карцере, который был чуть больше гроба, заставили неопытного мальчишку признаться в шпионаже - и он был осужден на восемь лет лагерей. Настала победа, Сталин умер, однако Александр Морошенко был реабилитирован лишь в 1970 году.

Впрочем, в Союз жертв пока никто не обращался в связи с планами по установке памятника Сталину. "О нас пытаются забыть, - говорит Антонина Терехович-Лыткина. - Поэтому они и возводят памятник".