Иностранная пресса о России и не только

Стратегия напоминала реакцию на катастрофу с подлодкой "Курск": минимизировать ущерб, не допускать расследования, винить Запад. В обращении к нации после бойни в Беслане президент Владимир Путин упомянул зарубежные страны, использующие терроризм для ослабления России. Несколько европейцев и американцев после этого подвергли Путина критике за Чечню и его наращивание собственной власти. Дружественная реакция Путина на события 11 сентября убедила оптимистов в том, что их мечта о сближении России с Западом может реализоваться. В последние две недели она представляется такой же призрачной, как и всегда.

Россия привыкла к стонам мягкосердечных европейцев, от американцев она ждет более жесткого прагматизма. И она обиделась, когда президент Джордж Буш выразил "озабоченность" по поводу планов Путина, касающихся изменений в российской избирательной системе и региональном управлении. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров ранее горько заметил, что его страна не позволяет себе комментариев по поводу президентских выборов в Америке. Путин сравнил тех, кто выступает за переговоры с чеченцами, с коллаборационистами 1930-х годов. Британского дипломата вызвали для объяснений по поводу нежелания Британии экстрадировать Ахмеда Закаева, помощника избранного президента Чечни Аслана Масхадова. (Шамиль Басаев, также объявленный в России в розыск, взял на себя ответственность за Беслан, но отрицает получение денег от Усамы бен Ладена.)

Некоторые российские либералы считают эти затруднения поворотным моментом во внешней политике. В момент, когда Путин в собственной стране проявил себя ненасытным сторонником централизации, за границей он предстает как неисправимый националист великой державы. Согласно этой гипотезе, Путин по-прежнему рассматривает интересы России в терминах сфер влияния. Хуже того, "русские" ценят неуступчивость Путина в таких вопросах, как права человека, а сильное правительство делает более тесную интеграцию с Западом невозможной.

Последние два года Россия, казалось бы, проводила "нормальную" внешнюю политику, но в действительности это было еще одним маневром в разрядке напряженности. В будущем, считают сторонники этой точки зрения, взаимная подозрительность будет сосуществовать с российскими энергетическими поставками на Запад, как это было в последние годы СССР.

Если Путин хочет отдалиться от Запада, шансов у него множество. Российские сделки с европейцами будут более болезненными теперь, когда ЕС забрал несколько бывших коммунистических стран. Москва направила на Украину политических консультантов в преддверии намеченных на октябрь президентских выборов. Виктор Ющенко, дружественный Европе оппозиционный кандидат, которого Россия хочет остановить, на этой неделе возобновил кампанию после попытки отравления, по словам его сторонников. Путин может терпимее, чем европейцы, относиться к попыткам Александра Лукашенко изменить конституцию Белоруссии и остаться ее президентом - в немалой степени из-за того, что он хочет сделать то же самое, опасаются российские либералы.

Запад отпугивают и попытки Путина извлечь выгоду из угроз нанести превентивные удары по террористам за границей, в частности - в Панкисском ущелье Грузии, предполагаемом убежище чеченских мятежников. У России должны быть основания добиваться стабильности у своих южных границ. Однако она по-прежнему вмешивается в дела Абхазии и Южной Осетии, двух сепаратистских регионов Грузии.

Более благоприятная трактовка последних событий, продвигаемая сторонниками Кремля, сводится к тому, что Путин и Буш добиваются аплодисментов отечественной галерки. Буш сделал несколько замечаний в ответ на обвинения в том, что он мало делает для содействия российской демократии. Ксенофобия Путина и его явная ностальгия по СССР придуманы для того, чтобы снять с себя вину за Беслан и успокоить влиятельных сторонников жесткой линии. За кулисами, утверждают сторонники этой гипотезы, президенты по-прежнему понимают друг друга и отлично ладят.

Правда, наверное, посередине. Отношения России с Западом не так плохи, как они иногда бывали в нестабильную эпоху Ельцина. Путин осторожно выбирает мишени для нападок: вспомните его относительное спокойствие по поводу расширения НАТО на восток. Он может воздержаться от провокаций в Грузии. Но он, конечно, не интернационалист. В последние годы все стороны чувствуют себя обманутыми: европейцы - по поводу прав человека и демократии в России; американцы - по поводу Ирака; Путин - по поводу вмешательства и непонимания его борьбы с терроризмом. Новый период соперничества великих держав, наверное, далек, но более тесная интеграция России с Западом представляется делом еще более отдаленного будущего.