Иностранная пресса о России и не только

Многие подозревали, что в действительности он бессмертен. Он пережил все: революцию, войну, ГУЛАГ, рак, КГБ, ссылку, все самое худшее, что может произойти с человеком, особенно русским, в последнем столетии. Но его судьбу нельзя считать обычной, и, конечно же, за свои долгие годы личной борьбы с коммунизмом Александр Исаевич Солженицын, вероятно, и не думал, что можно умереть так, как он умер вчера поздно вечером: в Москве, в своем доме, из-за острой сердечной недостаточности, в возрасте 89 лет.

Сегодня будут говорить о государственных почестях, торжественных похоронах, о соболезнованиях политических лидеров и известных литературных деятелей. Но человек, который умер вчера в Москве, был не только Нобелевским лауреатом по литературе - он был самым великим русским писателем современности, отцом советского диссидентства. ХХ век, Россия, он родился в 1918 году, революция только что свершилась, в семье крестьян и офицеров императорской армии, в той старой России, которая в те дни подвергалась разрушению. Нет ни одной трагедии, которую бы он ни пережил лично: начиная от отца, вынужденного скрываться, потому что он был царским офицером, до репрессий против православной церкви, веры, в которой его воспитывала мать, кошмара войны, когда он был офицером-артиллеристом, до ГУЛАГа - именно он ввел это слово в вокабуляр всех языков - в котором он оказался за то, что в одном из писем критиковал Сталина, назвав его "усачом" и "паханом". Восемь лет лагерей на основании позорной статьи 58 Уголовного кодекса (антисоветская деятельность), затем "бесконечные" азиатские степи, которые он смог покинуть только во времена Хрущева, который в 1962 году дал личное согласие на публикацию "Одного дня Ивана Денисовича".

Александр Исаевич переживал сражение с коммунизмом как свое личное дело, десятки его критиков обвиняли его в самолюбовании и мании величия, но разоблачительный роман "Архипелаг ГУЛАГ" стал смертельным ударом по системе: и после его публикации за рубежом (роман принес автору Нобелевскую премию в 1970 году и стал поводом для ареста и насильственной высылки "за измену Родине" в 1974), и позже, когда в 1990 книга была впервые напечатана в России, тогда еще советской, и в вагонах метро у всех в руках был журнал, в котором роман печатался частями. Но Россия, в которую он вернулся в 1994 году, совершив долгое путешествие на поезде по всей Транссибирской магистрали, забыла его. Был самый разгар становления ельцинского капитализма, хаос, "калашниковы", американская мечта и постсоветское разочарование, и великий старец не замедлил продемонстрировать свою неприязнь.

Его телепередача, выходившая рано вечером, в которой он проповедовал мораль, терпеливое воссоздание страны начиная с ее деревенской глубинки, восстановление общественных ценностей, была закрыта - по официальной версии, по причине отсутствия аудитории. Его разоблачительные произведения, как, например, "Россия в обвале", уже не порождали дискуссий, ни в метро, ни в гостиных. Россия была слишком занята выживанием.

Последние годы жизни Солженицына, вероятно, оказались очередной ссылкой, на этот раз ее никто не желал, и оттого она была такой болезненной. В 1998 году он отказался принять из рук Бориса Ельцина орден Святого Андрея Первозванного, сказав, что не желает получать высшую награду новой России от власти, которая "разрушила страну". И этот поступок не остался незамеченным. Он больше не мог сражаться с властью, потому что она его игнорировала. Он больше не был в центре литературных дебатов, если не считать старых литературных споров, унаследованных от 1970-х годов, как, например, ужаснейший памфлет Владимира Войновича "Портрет на фоне мифа", в котором автор высмеивал пророка русской литературы как эгоцентрика, монархиста, деспота, антисемита, но, самое главное, как человека, уверовавшего в свое высшее предназначение. Еще важнее, что у него больше не было читателей: для либералов он был слишком реакционным со своими разоблачениями "упадка Запада", проповедованием религии и противоречивым произведением "Двести лет вместе" - об истории евреев в России. Для националистов он был слишком ясным и умеренным, для всех других - слишком сложным и древним, упрямо писавшим и переписывавшим свою бесконечную эпопею о 1917 годе "Красное колесо", с полной неразберихой исторических деталей, в стране, которая больше не хотела уроков по истории.

В последние годы Солженицын почти не показывался на публике. Его уединение прервал год назад Владимир Путин, когда лично приехал к великому старцу, который уже не мог самостоятельно передвигаться, чтобы вручить Государственную премию за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности. Солженицын стал легендой, и, вероятно, он смирился с этой новой Россией: как еще можно объяснить тот факт, что он позволил войти в свой дом молодому президенту, бывшему офицеру КБГ, структуры, которая его преследовала? Тогда в последний раз русские видели его живым.