Иностранная пресса о России и не только

Несмотря на то что посткоммунистическая Россия больше не является сверхдержавой, ее судьба продолжает беспокоить весь мир, хотя бы из-за ее географического положения. Находясь в центре материка, она напрямую оказывает влияние на три основных региона: Европу, Ближний Восток и Дальний Восток. Книга "Между диктатурой и демократией", выпущенная на средства центра Карнеги, задает вопрос - двигается ли Россия к демократии и открытости или возвращается к традициям авторитаризма.

Книга - результат коллективного труда. Три ее основных автора связаны с московским представительством центра Карнеги.

Вывод, вытекающий из 12 глав, посвященных поочередно каждому аспекту современной политики России, неоднозначен. Снова и снова попадаются формулировки типа "сумеречная зона", "переходный процесс". По сравнению с советской эпохой, прогресс очевиден; однако в сравнении с ожиданиями, пробужденными в 1990-х, настоящее положение России вызывает разочарование.

Авторы книги подчеркивают позитивные моменты, однако им не удается уйти от того, что, хотя Россия и не является больше диктаторским государством, она "движется в направлении авторитаризма". Они считают, что эта тенденция привнесена президентом России Владимиром Путиным, который, по их общему мнению, держит будущее России в своих руках.

В книге исследуется процедура выборов и делается вывод, что выборы "выполняют квази-демократическую функцию" и действующий президент пользуется "непропорциональными преимуществами в период кампании". Политические партии слабы, и нижняя палата парламента, за исключением периода выборов, "играет периферийную роль". Россияне неохотно участвуют в деятельности неправительственных организаций, в результате гражданское общество остается неразвитым.

В области коммуникаций "за последние пятнадцать лет СМИ претерпели серию метаморфоз, сменив свою роль с глашатая демократических перемен периода перестройки на инструмент внутренней борьбы за власть между представителями деловой и политической элиты в конце 1990-х. На текущий момент СМИ по большей части вернулись к положению советского коммунистического режима, когда они были средством правительственной пропаганды".

Юридические институты не в лучшем положении: закон плохо соблюдается, потому что стремление к установлению порядка преобладает над законностью и свободой, а "порядок" понимается и обществом и правительством как "компонент иерархической, а не демократической системы".

Одна из самых интересных глав повествует об отношении россиян к демократии. Теоретически в России уважают демократические ценности, но на практике там "высок уровень толерантности к абсолютно не демократическим явлениям, таким, как административное беззаконие".

Авторы этой главы Владимир Петухов и Андрей Рябов объясняют эту непоследовательность поверхностным пониманием демократии. Обращаясь к тому периоду в начале 1990-х, когда демократические идеи пользовались массовой поддержкой, они объясняют это таким образом: "Свидетельства более высокого жизненного стандарта на Западе убедили население России, что западная политическая система эффективнее коммунистической модели" и "решающим фактором в изменении настроений большинства людей было экономическое преимущество Запада, а не его политическое устройство".

Этот период длился недолго. Когда демократия не принесла благосостояния, пришло разочарование, и теперь не больше 10% населения продолжают поддерживать демократию.

Все аргументы в книге разумны и хорошо обоснованы. Если выводы могут показаться недостаточно четкими, то это только потому, что сама ситуация в современной России неоднозначна и неопределенна.

В книге приводятся слова специалиста по российскому праву Стивена Холмса, сказавшего: "Российское общество подобно песочным часам, которые не работают. Те, кто наверху, не эксплуатируют и не угнетают тех, кто внизу. Они ими даже не правят, они их попросту игнорируют". Это было справедливо в отношении России пятивековой давности. Это помогает объяснить, почему Россия всегда была и остается столь равнодушна к тому, что мы на Западе считаем жизненно необходимым, - политическим обязательствам и гражданским правам.

Ричард Пайпс

Несмотря на то что посткоммунистическая Россия больше не является сверхдержавой, ее судьба продолжает беспокоить весь мир, хотя бы из-за ее географического положения. Находясь в центре материка, она напрямую оказывает влияние на три основных региона: Европу, Ближний Восток и Дальний Восток. Книга "Между диктатурой и демократией", выпущенная на средства центра Карнеги, задет вопрос - двигается ли Россия к демократии и открытости или возвращается к традициям авторитаризма.

Книга - результат коллективного труда. Три ее основных автора связаны с московским представительством центра Карнеги.

Вывод, вытекающий из 12 глав, посвященных поочередно каждому аспекту современной политики России, неоднозначен. Снова и снова попадаются формулировки типа "сумеречная зона", "переходный процесс". По сравнению с советской эпохой, прогресс очевиден; однако в сравнении с ожиданиями, пробужденными в 1990-х, настоящее положение России вызывает разочарование.

Авторы книги подчеркивают позитивные моменты, однако им не удается уйти от того, что, хотя Россия и не является больше диктаторским государством, она "движется в направлении авторитаризма". Они считают, что эта тенденция привнесена президентом России Владимиром Путиным, который, по их общему мнению, держит будущее России в своих руках.

В книге исследуется процедура выборов и делается вывод, что выборы "выполняют квази-демократическую функцию" и действующий президент пользуется "непропорциональными преимуществами в период кампании". Политические партии слабы, и нижняя палата парламента, за исключением периода выборов, "играет периферийную роль". Россияне неохотно участвуют в деятельности неправительственных организаций, в результате гражданское общество остается неразвитым.

В области коммуникаций "за последние пятнадцать лет СМИ претерпели серию метаморфоз, сменив свою роль с глашатая демократических перемен периода перестройки на инструмент внутренней борьбы за власть между представителями деловой и политической элиты в конце 1990-х. На текущий момент СМИ по большей части вернулись к положению советского коммунистического режима, когда они были средством правительственной пропаганды".

Юридические институты не в лучшем положении: закон плохо соблюдается, потому что стремление к установлению порядка преобладает над законностью и свободой, а "порядок" понимается и обществом и правительством как "компонент иерархической, а не демократической системы".

Одна из самых интересных глав повествует об отношении россиян к демократии. Теоретически в России уважают демократические ценности, но на практике там "высок уровень толерантности к абсолютно не демократическим явлениям, таким, как административное беззаконие".

Авторы этой главы Владимир Петухов и Андрей Рябов объясняют эту непоследовательность поверхностным пониманием демократии. Обращаясь к тому периоду в начале 1990-х, когда демократические идеи пользовались массовой поддержкой, они объясняют это таким образом: "Свидетельства более высокого жизненного стандарта на Западе убедили население России, что западная политическая система эффективнее коммунистической модели" и "решающим фактором в изменении настроений большинства людей было экономическое преимущество Запада, а не его политическое устройство".

Этот период длился недолго. Когда демократия не принесла благосостояния, пришло разочарование, и теперь не больше 10% населения продолжают поддерживать демократию.

Все аргументы в книге разумны и хорошо обоснованы. Если выводы могут показаться недостаточно четкими, то это только потому, что сама ситуация в современной России неоднозначна и неопределенна.

В книге приводятся слова специалиста по российскому праву Стивена Холмса, сказавшего: "Российское общество подобно песочным часам, которые не работают. Те, кто наверху, не эксплуатируют и не угнетают тех, кто внизу. Они ими даже не правят, они их попросту игнорируют". Это было справедливо в отношении России пятивековой давности. Это помогает объяснить, почему Россия всегда была и остается столь равнодушна к тому, что мы на Западе считаем жизненно необходимым, - политическим обязательствам и гражданским правам.