Иностранная пресса о России и не только

Подобная роскошной бар-мицве, только с большим количеством оружия, инаугурация Рамзана Кадырова проходила в гигантском белом шатре на территории одного из его дворцов близ чеченского города Гудермес. Гости, российские офицеры, которые некогда были его врагами, соперники-военачальники, поеживающиеся в парадной форме, муфтии в бараньих шапках, принесли в подарок кавказскому главе льстивые портреты, автомобили и другие дары. Пока его ручные львы потягивались снаружи, новый президент Чечни произнес речь, такую же короткую и нервозную, как мог бы произнести школьник, в которой пообещал продолжать восстановление своей злополучной полуавтономной республики РФ.

Все аплодировали, и все знали, что эта церемония не имеет значения. Кадыров фактически правит Чечней с 2004 года, когда от взрыва погиб его отец, бывший президент республики Ахмад Кадыров. Его власть основана на насилии и поддержке президента России Владимира Путина. Путин поставил Рамзана на пост его отца вскоре после достижения им 30-летия, минимального возраста, требуемого для этой должности.

На первый взгляд Кадыров этого заслуживает. Многоэтажные дома украшены напоминающими о культе личности плакатами с изображениями Рамзана: вот он вместе с отцом на коне; вот принимает медаль "Героя России" от Путина. За этими плакатами многие здания все еще испещрены следами от осколков. Но многие другие были восстановлены под наблюдением Кадырова. "Он всем помогает", - говорит женщина в Грозном, которая только что вернулась из изгнания в свой восстановленный район площади Минутка, где когда-то кипели бои. Другой житель Грозного с благодарностью говорит, что люди Кадырова вставили все окна в соседние дома, пострадавшие во время боев.

Таким образом у Кремля есть доказательства утверждения, что две войны во имя подавления чеченского сепаратизма, первая поспешно начатая Борисом Ельциным в 1994 году, а вторая начатая в 1999, теперь закончены. Чечня все еще является частью Российской Федерации, и все будущие возможные преемники видели, какую кровавую цену пришлось заплатить Чечне: около 100 тысяч погибших мирных жителей и гораздо больше беженцев.

Но частью какой России она является? Война с Россией деформировала Чечню. Однако, возможно, больше, чем что-либо еще в постсоветской истории России, забытые чеченские войны сформировали агрессивную и авторитарную страну, которой стала Россия.

Путин сделал Кадырова президентом; однако Чечня помогла сделать самого Путина президентом России. Если бы не атмосфера острой опасности, возникшая из-за второй чеченской войны, начавшейся при Путине в роли премьер-министра, молниеносный рост этого никому не известного бывшего офицера КГБ встретился бы с большим сопротивлением. Война и цепь таинственных взрывов жилых домов, которые ей предшествовали, вернули ФСБ (переименованную секретную службу, которую Путин некоторое время возглавлял) опять в центр российской политики. И это было причиной или поводом для многих жестких мер, предпринятых в период президентства Путина.

Растущая подозрительность России в отношении Запада может быть прослежена до осени 2004 года и Беслана. В этом городе террористы, потребовавшие от России вывода войск из Чечни, и неумелая спасательная операция убили больше 330 человек, большинство из которых были дети. Путин использовал эту катастрофу как оправдание для изменения парламентских правил и упразднения выборов региональных губернаторов (которых теперь, как и Кадырова, назначает Кремль). Кроме того, он обрушился с упреками на иностранные державы, которые, как он сказал, замышляют, как бы им ослабить Россию.

Верил ли он в действительности в это импульсивное объяснение, неизвестно, но последствия Беслана ухудшили отношения Путина с США и Европой (наряду с последовавшей вскоре "оранжевой революцией" на Украине, которую Кремль воспринимал как инспирированный Западом переворот). Он пытался изобразить Чечню еще одним фронтом в "войне с террором" и был возмущен, когда западные дипломаты поставили под вопрос его постбесланские политические реформы и политику России на Северном Кавказе. По мере того, как он еще больше озаботился необходимостью противостоять американской силе, Чечня также способствовала в определении одного из его методов, а именно в новом обхаживании арабских союзников советских времен. Деятельность на Ближнем Востоке, братания с "Хамасом", оттягивание предложений по Ирану предоставляют возможность успокоить вражду с мусульманами в связи с Чечней и одновременно с этим разозлить Америку.

Кроме того, чеченская трагедия помогает понять, почему нервные импульсы Путина так хорошо воспринимаются простыми россиянами. Эта страна, возможно, не является в полном смысле демократической, но Кремль все еще нервно реагирует на сдвиги национального настроения. Частично из-за Чечни, эти настроения стали отличаться растущей ксенофобией.

Возможно, из сохранившейся солидарности, говорит один чеченец, который жил в Москве и Санкт-Петербурге, русские сочувствовали несчастьям чеченцев во время первой войны. Сегодня таких мало, особенно после того, как конфликт просочился в Москву в виде многочисленных терактов и захвата заложников в театре в 2002 году, когда погибло более 130 человек.

Алексей Левинсон, социолог, великодушно называет сегодняшнюю вражду к чеченцам искаженной формой чувства вины. В глубине души, рассуждает он, русские понимают, что чеченцы долго страдали, сначала от царистской колонизации, потом от сталинских депортаций в 1944 году, потом от ужасов, о которых не ограничиваемая никем пресса поведала аудитории во время первой чеченской войны. Каковы бы ни были причины, страх и подозрительность очень сильны, и они питают усиливающуюся ненависть к иностранцам. Без ограничений.

Притом, что она усилила страх в России и разожгла паранойю, Чечня продемонстрировала хроническое ослабление другого некогда сильного института, российской армии, поспособствовав также этому ослаблению. Перед началом первой войны ельцинский министр обороны хвастал, что Грозный будет взят за два часа. Через два часа, когда армия показала себя плохо обученной и плохо снаряженной, попытка закончилась унизительным поражением.

Когда началась вторая чеченская война, в которой Кадыровы перешли на сторону России, жестокая тактика оказалась более эффективной. Ужасы войны не так афишировались, особенно после насильственного захвата НТВ, последнего независимого российского телеканала. Чечня таким образом стала важным фактором в первой крупной акции еще одной кампании Путина - против свободы прессы. Сегодня правдивая информация о жизни (и смерти) в Чечне исходит от правозащитных организаций и кучки бесстрашных журналистов, которых сейчас стало еще меньше после прошлогоднего (все еще не раскрытого) убийства Анны Политковской.

Чечня, как говорят российские солдаты, стала царством "беспредела". Дополнительные выплаты "боевых", за реальные или вымышленные участия в сражениях, и "откаты", которые надо за это платить, являются самой примитивной формой взятки. Присутствуют также похищения, продажа краденого оружия противнику и достаточно нефти, чтобы за нее можно было убить.

Повергнутые во мрак чеченцы были не единственными жертвами аморального действа. Некоторые российские офицеры, по слухам, продавали сепаратистам собственных солдат. Чудовищные злоупотребления властью стали нормой. Сергею из Сибири в 2003 году в Чечне выстрелил в спину пьяный офицер, с которым, как он говорит, у них возник спор из-за женщины. Сергей, который теперь ходит с тростью, говорит, что на службе в Чечне он все равно что "засунул голову в помойное ведро".

Этот ежегодный кошмар и то, что больше россиян погибает в небоевых условиях, чем американцев в Ираке, привели к недобору во время призывов в армию, проходящих в России дважды в год. (Новобранцы больше не должны направляться на службу в Чечню, но некоторых все равно туда отправляют, говорит Валентина Мельникова из Союза солдатских матерей). Семьи, у которых есть деньги, откупают своих сыновей от армии, давая взятки коррумпированным армейским чиновникам и врачам. Одним из результатов этого, как недавно пожаловался один высокопоставленный офицер авиации, является то, что новобранцы часто уже больны, истощены или являются наркоманами. Другое последствие этого - рост социальной напряженности в стране, где неравенство и так имеет опасные масштабы.

Как в любой войне, самым жутким последствием для Чечни являются убитые, среди которых помимо погибших чеченцев, по официальным данным, около 10 тысяч солдат федеральных войск, а по неофициальным - гораздо больше.

Кроме того, есть еще десятки тысяч раненых, таких как Дима, который живет со своими родителями в убогой квартире в пригороде Москвы. В декабре 1999 года Дима получил выстрел в грудь в чеченском селе Алхан-Юрт. Он слышал, как из его легких вышел воздух, потом его снова ранили. Он лежал, истекая кровью, ел снег и готовился к смерти, но выжил, после того как врач поспорил с его сослуживцами на две бутылки водки, что сможет его спасти. У него в спине осталось два осколка шрапнели. "Я потерял здоровье, когда мне было 20", - говорит Дима, который два года был прикован к кровати. Ужасное время, говорит его мать. Тем временем Алхан-Юрт стал известен бойней и массовыми изнасилованиями, устроенными там российскими солдатами вскоре после этого.

И все же Диме, который сейчас учится в колледже, сравнительно повезло. Многие из ветеранов Чечни стали алкоголиками, не имеющими шанса найти работу, и асоциальными элементами, страдающими от так называемого "чеченского синдрома". Этот распространенный опыт злоупотреблений в армии и военного беспредела повлекли за собой повышение уровня преступности в России: уровень убийств здесь в 20 раз выше, чем в Западной Европе. Однако жестокость также воспроизводит себя в менее известных и более организованных формах.

Как и в армии, в российской милиции служит множество тех, кто побывал в Чечне. Многие возвращаются оттуда с психологическими проблемами и проблемами с дисциплиной, говорит Таня Локшина из правозащитной организации "Демос". Они также привозят оттуда экстремальные методы, которые они продолжают применять дома, например, в виде кордонов и массовых арестов во время мирных демонстраций в Москве и Санкт-Петербурге в апреле.

Пытки, как говорится в недавнем отчете Amnesty International, в российской милиции являются распространенным явлением. Их часто применяют для получения признания, но не всегда: российское исследование показало, что большинство жертв насилия правоохранительных органов думают, что милиционеры таким образом просто развлекались.

Хвост виляет собакой

Действительно ли война закончилась, как утверждает Кремль? Несмотря на потерю большей части лидеров, практически невероятным образом, учитывая размеры крохотной Чечни, неизвестное количество боевиков все еще сражается за независимость исламской республики "Ичкерия". Они все еще убивают местных блюстителей порядка, возглавляемых Кадыровым, которому были переданы основные полномочия по ведению боевых действий. Однако русские тоже продолжают погибать.

Как и чеченские граждане. Григорий Шведов из независимой службы новостей "Кавказский узел" говорит, что за последние несколько лет сильно сократилось количество "исчезновений", но они все еще продолжают происходить со скандальной частотой. Совет Европы осудил Кадырова и Россию за применение пыток и незаконных задержаний в Чечне.

Десятилетняя военная трагедия, говорит чеченский психолог, привела к росту самоубийств, особенно среди людей в возрасте около 30 лет, чья жизнь оказалась разрушена.

На площади Кадырова в Грозном молодой челочек жалуется, что за пределами правительства и служб безопасности работы нет. Ни для кого не секрет, что реконструкционный бросок Кадырова финансируется за счет принудительных взиманий с тех, кому повезло иметь работу. Огромные суммы, направляемые на это из Москвы, в основном растворяются в воздухе.

Нестабильность и насилие проникли через границы Чечни в соседние республики Северного Кавказа, тоже страдающие от нищеты, этнических проблем и правительств, скверных даже по российским стандартам. Самым опасным из таких соседей является Ингушетия, где Хусен Муталиев когда-то был торговцем подержанными автомобилями и отцом маленькой дочери. После того, как он изучал арабский язык в Египте, рассказывает его брат Хасан, полиция начала его преследовать. Рано утром 15 марта, говорит Хасан, около 20 человек в масках вытащили Хусена из дома. "Мы солдаты Путина", - это все, что они сказали в качестве представления. Они избили его, а затем застрелили при попытке к бегству. Его тело вернули семье на следующий день. Около 15 тысяч чеченских беженцев все еще живут в Ингушетии в вагончиках и контейнерах, многие до сих пор боятся вернуться, некоторым просто некуда возвращаться в Чечне.

Одна из опасностей состоит в том, что негодование среди местного населения, провоцируемое таким отношением, в итоге выльется в общекавказское восстание, усиливаемое радикальным исламом, который упрочился благодаря войнам. Однако самый большой риск связан с самим Кадыровым.

В свои 30 лет он правит республикой, которую Дмитрий Тенин из Московского центра Карнеги описывает как "средневековый каганат", внутри страны, больше похожей на империю, чем на современное государство. Он назначает местных губернаторов, в основном являющихся бывшими сепаратистами, как и он сам. Если он еще жив, а при всем театральном поклонении многие другие чеченские лидеры, как и многие российские офицеры, его ненавидят, чего еще он может захотеть?

Путин, его патрон и партнер, оставит президентский пост в 2008 году. Кадыров уже прощупывает пределы своей власти; хотя Москва это отрицает, его люди иногда вступают в стычки с федеральными войсками. Однажды Кремлю это может даже сыграть на руку - он может подстегнуть эту агрессию. Сейчас ему нужна стабильная Чечня, чтобы успокоить россиян в преддверии президентских выборов; позже может снова понадобиться нестабильная.

Как и его собственная политическая карьера, страна, которую Путин передаст своему преемнику, была сформирована долгим и вызывающим ожесточение чеченским испытанием. Россия Путина стала более мирной версией Чечни Кадырова. В обеих странах улучшение стандартов жизни завоевало одобрение населения, которое приучилось ожидать от своих лидеров трагически малого - вставленного окна, например, или выплачиваемой вовремя пенсии. Однако правительства обоих государств полагаются больше на власть, чем на закон и подавляют слишком многих, улучшая жизнь большинства. Большой вопрос для России, Чечни и всего мира состоит в том, является ли симбиоз чеченского полевого командира и российского шпиона необходимой финальной сценой перед окончанием беспокойного времени, или он сулит новые боль и нестабильность.