Иностранная пресса о России и не только

Владимир Путин расценил факт появления Музея советской оккупации в Тбилиси как вопиющую провокацию и спросил у президента Саакашвили, зачем Грузия совершила такой шаг. В конце концов, самые страшные палачи - Сталин, Берия - сами были грузины. Саакашвили ответил, что русские вольны открыть музей, рассказывающий о том, как Грузия их угнетала

Войдя в музей, чувствуешь себя словно внутри некоего мавзолея. Собственно, так и задумано. Ты оказываешься в просторном помещении типа бункера, сумрачном, но, как ни странно, гостеприимном, навевающем покой. С печальной непосредственностью вуайериста, заглядывающего из мрака в освещенные окна, ты рассматриваешь экспонаты на стенах. Это букеты воспоминаний, которые как будто тянутся к тебе, обжигая душу. В конце концов, Музей советской оккупации в Тбилиси и есть нечто вроде мавзолея, где запечатлена хроника безжалостного удушения судьбы нации в течение более 80 лет - удушения Грузии Москвой при советской власти и позднее, с 1919 года до "революции роз" в конце 2003-го. Может показаться, что это мрачное зрелище, но часовая экскурсия по этому пространству без перегородок скорее очеловечивает и будоражит душу, но отнюдь не угнетает - все равно что посмотреть в театре блестяще поставленную трагедию, которая завершается катарсисом. А экспозиция завершается возрождением надежды - сценами триумфа демократии во время "революции роз".

Вы обходите напоминающий пещеру, вытянутый в длину зал по часовой стрелке и возвращаетесь к входу. С этой точки вы видите на первом плане два ближайших к вам экспоната - первый и последний, между которыми в узком промежутке видна дальняя стена зала, где из тьмы выплывает зловеще подсвеченный стол с громоздким старинным телефоном. Так, осознаете вы, вы бы впервые увидели далеких комиссаров, которые подписывали вам смертный приговор, не подлежащий пересмотру, после того, как пересекли такую же бескрайнюю комнату. В дверях припал к полу монструозный железный предмет - объемистый пулемет-максим времен Первой мировой войны: черный, блестящий от смазки. Он указывает на поразительный экспонат, открывающий экспозицию, - деревянный товарный вагон в натуральную величину, служивший для перевозки скота. В его обшивке зияют дыры, внутри горит яркий свет, так что мириады лучей озаряют тебя, как рассвет. Ночью случилось что-то ужасное, намекает экспонат, а это безмолвие, наступившее на следующее утро. Ты воображаешь себе трупы внутри вагона и даже птичий щебет неподалеку. Так Красная армия расстреливала оптом, по 100 человек зараз.

Обойдя вагон, попадаешь в основное выставочное пространство. Вдоль стены тянется череда фотографий, документов, писем, манифестов - все соразмерное человеку, легко воспринимаемое, трогающее душу, точно памятный альбом. Вот Акт о независимости, принятый в 1919 году Грузинской Демократической Республикой. Эта республика, как и множество других в орбите России, была растоптана в 1920-е годы с началом террора, который продолжался в том же масштабе и в 1930-е годы. Далее - черно-белые фотографии усатых и бородатых людей, многие из которых одеты в форму: казненных офицеров, политиков и священнослужителей - столпов старого режима. Подобные изображения могут показаться банальными и однообразными, но здесь они поданы с такой скромностью и выстраданностью, так подчеркнута хрупкость этих предметов, что сердце сжимается. Столь же больно смотреть и на коллаж из смертных приговоров на пожелтевшей бумаге и портреты членов грузинской царской семьи, которые вскоре были казнены. Здесь же показывают короткий закольцованный черно-белый фильм: размытый вид на переулок, убийство мирного жителя, которому стреляют в голову, облачко дыма вокруг пистолета.

Зловещей мясорубке, которая перемалывала людей, невозможно было сопротивляться: террор просто выкосил грузинское общество. Из 4 млн жителей Грузии около 72 тыс. человек было расстреляно, а 200 тыс. депортировано в Гулаг. У артефактов, оставшихся от репрессий, есть какая-то злокозненная безмолвная мощь. Это три грубых стальных двери тюремных камер, свисающие на цепях. В стеклянной витрине - брутально-массивные металлические ключи от них.

Вашего покорного слугу особенно тронул один экспонат: открытое письмо, адресованное в 1936 году членами регионального собрания Конгрессу США. Вот несколько выдержек из этого документа: "Это наша самая настоятельная мольба к вашей стране /.../ вы имеете возможности помочь нам в это тяжелое время /.../ кроме вас, никто ничего для нас сделать не в силах /.../ хотя у нас нет настоящего оружия, мы будем защищаться во что бы то ни стало, шашками и кинжалами". Столь же бередит душу группа фотопортретов интеллектуалов, уничтоженных в 1930-е годы: гламур тех времен, абсолютно современный, - густые черные волосы, сигареты в зубах, расстегнутые рубашки, вызывающая изысканность. Они поразительно походили на некоторых своих американских коллег - кто на молодого Роберта Тейлора, кто на Уоллеса Стивенса. Они исчезли внезапно, не дожив до зрелости.

К тому времени, когда ты подходишь к столу в дальнем конце зала, ты осознаешь роковую символичность стола комиссаров, за которым обычно сидели три сотрудника ЧК - ведомства, на смену которому пришел КГБ. Глаза стольких обреченных, несомненно, взирали с отчаянием на чиновничью папку со списками имен, отпечатанных на машинке, на лежащую рядом с ней резиновую печать и пресс-папье - а затем этих людей уводили, скорее всего в помещение типа соседнего экспоната - фрагмента камеры с облезлыми бетонными стенами и люком в полу, перенесенного из старой тбилисской тюрьмы. Жертв держали в подвале среди погребенных мертвецов, пока их самих тоже не расстреливали и не закапывали там.

Музей советской оккупации открылся в прошлом году 26 мая на верхнем этаже здания Национального музея на проспекте Руставели, главном бульваре Тбилиси. Ему уделяется поразительно мало внимания, если не считать стран, судьба которых сравнима с судьбой Грузии - например, Польши и стран Балтии, которые ныне в достаточной мере свободны от Москвы, чтобы создать такую хронику прошлого. Идея возникла, когда парламентарий "революции роз" Николай Руруа в 2005 году посетил подобный музей в Риге (Латвия). Руруа, окончивший Тбилисский театральный институт, поделился своей мыслью с молодым грузинским президентом Михаилом Саакашвили, который, по своему обыкновению, немедленно принял меры для ее скорейшего воплощения в жизнь. Экспозиция была готова всего через три месяца. Много экспонатов происходит из архивов КГБ в Тбилиси, которые российская сторона в 1993 году при власти Шеварднадзе эвакуировала, но некий офицер КГБ, грузинский патриот, сумел многое спасти и в итоге предоставил материалы музею.

Рассказывают, что Владимир Путин расценил факт появления Музея советской оккупации в Тбилиси как вопиющую провокацию и спросил у президента Саакашвили, зачем Грузия совершила такой шаг. В конце концов, самые страшные палачи - Сталин, Берия - сами были грузины. Саакашвили ответил, что русские вольны открыть музей, рассказывающий о том, как Грузия их угнетала. Несомненно, президент Грузии отлично знал, что такая экспозиция уязвит его агрессивного северного соседа, где у руля стоит бывший офицер КГБ, но не отказался от осуществления задуманного. Возможно, Саакашвили решил, что это лучший способ предотвратить повторение таких событий.