Проблема терроризма требует долговременной, связной стратегии, но российская система жесткого государственного управления, не подотчетного обществу, является помехой для стратегического мышления, считает обозреватель The Washington Post Маша Липман. Так, мирное соглашение с Чечней от 1996 года свидетельствовало о слабости России, и преступления продолжились. Путин счел, что выход - в новой войне, но она "повлекла за собой новые зверства, еще большее ожесточение, а в России в целом - рост ксенофобии в отношении "кавказцев".
По мнению Липман, к середине 2000-х годов в Чечне отпала проблема сепаратизма, но стала назревать новая - взлет популярности радикального ислама, который наблюдается по всему Северному Кавказу. Несколько лет назад Кремль изменил тактику - поставил у власти промосковских лидеров и свел миссию федерального центра к выделению средств и периодическим антитеррористическим операциям. При этом Кремль закрывал глаза на диверсии, взрывы и убийства милиционеров и местных чиновников, игнорировал жестокие методы местных руководителей, утверждает автор. Предполагалось: пока насилие изолировано в пределах Северного Кавказа, остальная Россия остается в относительной безопасности. Но теракты на прошлой неделе высветили, насколько ошибочна и близорука эта политика.
Правительство и население должны обращаться с уроженцами Северного Кавказа как с соотечественниками, необходимо улучшить обеспечение безопасности и эффективность контртеррористических мер, рекомендует Липман. Масштабные силовые действия создадут лишь новый замкнутый круг карательных мер и мести. Липман приветствует призыв президента Медведева к борьбе с коррупцией на Северном Кавказе. Однако коррупция - сама ткань "российской системы государственного управления, опирающейся на политическую монополию и неподотчетность гражданам", - считает журналистка, призывая к системным реформам.
