Иностранная пресса о России и не только

Каждый день в телевизионных новостях показывают улыбающихся пенсионеров, страшно довольных планом Кремля заменить льготы социально уязвимым группам населения денежными выплатами. И каждый день опросы общественного мнения показывают растущую враждебность средних россиян к этой реформе.

Неоднократно представители режима выступали с обещаниями, что в результате предполагаемой реформы никто не пострадает. Но всеобщий скептицизм к такого рода обещаниям достиг такого уровня, что, даже если денежные компенсации действительно окажутся адекватными, как это обещает правительство, люди все равно будут пребывать в твердой уверенности, что их облапошили. И по большому счету, они будут правы. Потому что дело здесь вовсе не в том, сколько именно рублей нужно каждому конкретному пенсионеру, чтобы он мог обходиться без бесплатного общественного транспорта.

Пока живы были льготы, люди знали, что, случись финансовый кризис или обвал рынка, у них все равно будет крыша над головой, базовое медицинское обслуживание и возможность пользоваться транспортом. Теперь эта уверенность под угрозой. Выплатить компенсации транспортным компаниям, так чтобы целая категория населения могла ездить бесплатно, это одно. И совершенно другое дело - выдать людям достаточно денег для покрытия стоимости билетов. В конце концов в цену билетов входит маржа прибыли водителей, налоги, астрономические зарплаты высшего руководства транспортников, прибыль страховых компаний и дивиденды игроков фондового рынка.

Эта же логика относится к медицинскому обслуживанию, жилью и многому другому. Государство не сможет справляться с растущими расходами. Но оно и не думает даже пытаться. Заплатив компенсацию один раз, государство просто умоет руки.

В свою очередь, губернаторы на местах знают, что общественное недовольство будет направлено главным образом на них. Региональные и местные бюджеты и без того на мели. Главы региональных администраций жалуются Москве, а федералы отвечают, что необходимые средства были им направлены. Технически это, возможно, соответствует действительности. Но "необходимых" средств никогда не будет достаточно, чтобы залатать дыры, оставленные в региональных бюджетах финансовой политикой Кремля.

Ценность социальных льгот возрастает по мере обнищания общества. А опыт последних лет показал, что, чем более ориентированной на рынок становится экономика, тем больше в России бедных. В начале 1990-х многие россияне с низким уровнем доходов надеялись, что с реализацией рыночных реформ их ждет прекрасное будущее. Сегодня одна только мысль о дальнейших изменениях вызывает у них содрогание. В особенности потому, что последние реформы Кремля несут печать той же идеологии, что главенствовала в начале 1990-х.

Государственная пропаганда не работает не только потому, что ее глашатаи недостаточно компетентны. Даже самый блестящий специалист по работе с общественностью бессилен перед пережитым опытом. Если вы никогда не были в Африке, некто мог бы убедить вас, что там живут люди с тремя ногами. Но он никогда бы не смог заставить вас поверить, что три ноги у вашего соседа, сколько бы тонн чернил он не изводил и сколько бы прайм-тайма ему не предоставили.

Пропаганда свободного рынка была эффективна в конце 1980-х и начале 1990-х, потому что люди знали о жизни в условиях свободного рынка не больше, чем о жизни в отдаленных галактиках. Но они знали свой собственный советский мир вдоль и поперек и понимали, что коммунистическая пропаганда обманывала их на каждом углу. Абсолютный отказ от старой идеологии привел к некритичному восприятию новых идей, которые к тому же преподносились как единственно возможная альтернатива.

Теперь ситуация иная. Русские кое-чему научились за период с 1991 года, когда капитализм стал реальностью. Те дни, когда люди верили, что благодаря серии либеральных реформ жизнь станет лучше, остались в далеком прошлом. Личный опыт доказывает им прямо противоположное.

Среди причин разлада между Кремлем и либеральной интеллигенцией было открытие, что он не нуждается больше в высокооплачиваемой армии идеологов свободного рынка. Не потому, что режим планирует повернуться к рынку спиной, a потому, что теперь, когда общественность уже имеет о нем представление, эти идеологи становятся все менее эффективными. Платить им те же высокие зарплаты и, что еще более важно, предоставлять им тот же объем политического влияния, которым они пользовались в 1990-х, было бы пустой тратой ресурсов, а этого не может себе позволить ни одна рыночная экономика. Вот почему последняя стадия нео-либеральных реформ сопровождалась охлаждением в отношениях режима с пророками нео-либерализма.

Государственная пропаганда становится все более топорной и агрессивной потому, что все понимают, что главные доводы Кремля будут приводиться не с помощью слов, а с помощью полицейской дубинки.

Борис Кагарлицкий - директор Института проблем глобализации.