Иностранная пресса о России и не только

Среди различных гипотез эволюции российской политической системы, возникших после успеха Владимира Путина на парламентских выборах, следует серьезно изучить "китайский след". Кратко его можно описать так: сильный политический режим и динамичное экономическое развитие.

Разговоры о нем - не новость. Китайская модель приводилась в пример в конце 1980-х годов, когда Советский Союз искал средство спасения от деградации, к которой привела командная экономика. Сотни марксистских и постмарксистских работ были написаны о переходе от капитализма к социализму, но практически ни одной - о переходе от коммунизма к открытой экономике.

Во время горбачевской перестройки интеллектуалы заинтересовались типом режима, призванного прийти на смену советскому застою. Наиболее либеральные видели спасение в социал-демократии скандинавского образца, сочетающей рыночную экономику и социальные завоевания. Другие, ссылаясь на специфические советские условия и боязнь хаоса, обращались к опыту Дэн Сяопина в Пекине.

В сегодняшней России некоторые предпосылки, казалось бы, располагают в пользу второго, китайского, варианта. После анархии ельцинского периода Путин повернулся спиной к демократии западного образца. Не довольствуясь прекращением экономической либерализации, он взялся за политические завоевания 1990-х. Элементарные свободы - свобода прессы, слова, собраний и т.д. - ограничены; правосудие подчиняется власти; органы безопасности вернули былое могущество.

Разнузданной многопартийности придет на смену главенство доминирующей кремлевской партии - в ожидании возвращения одной партии или, по крайней мере, партии-гегемона, окруженной несколькими аппендиксами, создающими иллюзию плюрализма, как некогда в "странах народной демократии" Центральной Европы.

Несмотря на экономические реформы, китайские коммунисты сохранили авторитарную структуру власти. Сожалея о разрушении таковой в России, Владимир Путин взялся за ее восстановление. Ему даже придумали роль, которую он сможет играть по завершении двух президентских сроков - роль "национального лидера", продолжающего дергать за ниточки из-за кулис, что сильно напоминает статус Дэн Сяопина после его официального ухода из власти.

Однако китайский путь может завести Россию в тупик. Альянс политического авторитаризма и экономической открытости - явление противоречивое. Вернуть утраченные позиции еще сложнее, чем отстоять отвоеванные, так как этот процесс наталкивается на "дурные" привычки все более диверсифицированного общества, почувствовавшего вкус политической свободы. Национализм - хрупкий материал для фундамента. Спасение через потребление оставляет значительную часть россиян на обочине.

Но главное отличие от китайской ситуации состоит в том, что в основе нынешнего бума в России - экономика ренты, а не построение современной экономической модели. Экспорт энергии и топлива приносит валюту, часть которой можно перераспределить, но он не способствует экономическим реформам. Он также не способствует распространению духа предпринимательства в стране, где климат и история всегда склоняли народ скорее к апатии.

Это не случайность и не рок, что на международном рынке, заполоненном изделиями китайского производства, не найти потребительских товаров, сделанных в России. Не случайность и не рок, что на краю Сибири миллионы китайцев обрабатывают земли, с которых русские никогда ничего не могли получить. Это реальность.