Иностранная пресса о России и не только

Я не собирался переходить государственную границу, о визите в тюрьму тоже речи не шло, а от Кремля, святая святых власти, я находился на удалении нескольких километров. Тем не менее, крепко сбитая дама, сидевшая в будке у турникета, смотрела на меня крайне критично.

Вместо того чтобы поздороваться, она угрюмо рыкнула: "Ваш паспорт!" Став москвичом по собственной воле, я приноровился к обычаям своей второй родины и потому никогда не выйду из дома, не захватив с собой паспорт. Ведь, как метко утверждает русская пословица, без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек.

В щелку под окошком я просунул свой бордовый загранпаспорт. Когда вместо горделивого двуглавого орла, который красуется на российском паспорте, дама обнаружила достаточно хилую одноголовую немецкую птицу, она, очевидно, поначалу решила, что у нее начались галлюцинации. Во всяком случае, она так нервозно разглядывала его, то приподнимая, то опуская свои очки в роговой оправе, что казалось, будто ее тщательно уложенная прическа вот-вот рассыплется. Тихо постанывая, из кипы бумаг, лежащей перед ней, дама вытащила какой-то листок. Она явно и не без основания предвидела какую-нибудь неприятность. Так оно и вышло: если в моем паспорте фамилия написана латинскими буквами, то ее список избранных, которым сегодня выпало счастье быть допущенным внутрь, был набран кириллицей.

Без пропуска совсем никак

Минуты через две дама начала водить указательным пальцем по строчкам сверху вниз и обратно, с каждым разом все более нервно - и безрезультатно. Спасение утопающих - дело рук самих утопающих, сказал я себе и прижался носом к окошку, чтобы самому разобрать мелкий шрифт. Вот тут и выяснилось, что бедная женщина совершенно не виновата в том, что ей не удалось обнаружить меня в списке. Ну кто, кроме умудренного опытом следователя, мог догадаться, что под кличкой Райшустри - как было написано кириллицей черным по белому - подразумевалась фамилия Райтшустер. "Вот, номер 35!" - сказал я, указывая пальцем в скопление букв. Она недоверчиво посмотрела на меня, однако затем очевидно пришла к выводу, что на подрывной элемент я не похож, как, собственно, и на иностранного шпиона; во всяком случае, она улыбалась мне широко, словно бабушка своему любимому внуку, и начала заполнять пропуск.

Пропуска в России - это как "сезам, откройся", что-то вроде смазки, без которой все застывает намертво. Неважно, хочешь ты купить билет на самолет, посетить редакцию, попасть в библиотеку или на прием к адвокату, - ни на одной из этих дорог тебе, как правило, не избежать предъявления паспорта, из которого будут переписаны все данные, за что в итоге тебя вознаградят вожделенным и оттого воистину бесценным пропуском. В этот раз поводом для интереса к моим личным данным, который вызвал бы ступор у любого немецкого апологета права на неприкосновенность частной жизни, стало событие, абсолютно немыслимое с точки зрения здравого рассудка - я всего лишь хотел попасть в поликлинику, что на Грохольском переулке в доме 31, чтобы освежить свои прививки. Поскольку данное медучреждение находится в муниципальном здании, там все еще действует старая пропускная система.

При этом я еще дешево отделался. Иногда, как пишет в своем блоге москвич Дмитрий Тищенко, прежде чем ты получишь пропуск, тебя не единожды прогонят сквозь строй: к выпускному вечеру ему нужно было украсить воздушными шарами помещения кремлевского Дворца съездов - престижный заказ поначалу его очень обрадовал. Но радость померкла, когда он узнал, что необходимый пропуск нужно забрать в кремлевском бюро пропусков уже в 9 утра - опаздывать было нельзя ни в коем случае. Ладно, нельзя, так нельзя. Но когда Тищенко приехал к означенному часу, Кремль был закрыт - по причине возложения венков к памятнику Неизвестному солдату. "До 14:00 никак", - сказал ему милиционер. После пятичасового ожидания, будучи в нужном месте точно в неточное время, Тищенко не слишком приблизился к своей цели: "В бюро пропусков мало места и душно. Кроме того, там была очередь".

Поскольку дежурные смешали в одну кучу факсы, на основании которых выписывались пропуска, и уже готовые пропуска, найти что-то в этом беспорядке было не так-то просто, поэтому процедура продолжалась почти полчаса, вспоминает Тищенко. Пропуска выдавали двое дедушек, время от времени разражаясь репликами: "Вот, смотри, нашелся пропуск на человека, который прождал его три часа, да так и не дождался".

Даже в организациях, далеко не столь священных, как Кремль, порою действует сверхстрогая пропускная система. "Я благодарю руководство нашего студенческого общежития за их логичную и действенную систему безопасности и контроля", - рассказывает молоденькая московская студентка, потерявшая пропуск в общежитие, с чего для нее начались скитания по столице, полные приключений. "Сначала мне пришлось поехать к коменданту в Измайлово и, чтобы получить его визу, написать объяснительную записку. Затем я отправилась в Лефортово в бюро пропусков, чтобы взять там два бланка; затем я объехала 4 (прописью: четыре!) студенческих общежития, в Бибирево, Лефортово, Измайлово и в Ильинке (Московская область), чтобы их руководители расписались на полученных мною ранее бланках, и это притом, что некоторые из должностных лиц не считают нужным находиться в рабочее время на рабочем месте".

Снова и снова новые подписи

Москва - это один из крупнейших городов мира с пробками, тоже соответствующими мировым стандартам, так что бедная девушка оказалась загруженной по полной программе. Но на этом ее приключения не закончились. Со всеми бумагами ей снова пришлось идти в бюро пропусков, чтобы получить там еще одну подпись, затем заплатить за новый пропуск, что традиционно можно сделать только в банке - наверное, чтобы "клиент" не расхолаживался. И лишь после этого девушке выдали справку, подтверждающую, что в скором времени ей будет выдан новый пропуск в общежитие. "Зачем все это нужно, я понять не могу, у них, в университете, есть все мои данные. К чему эти искусственные процедуры?" Зато, по крайней мере, она от души нагулялась, произносит студентка с оптимизмом, с которым русские противостоят тяготам своей будничной жизни: "Светило солнце, в наушниках играла музыка, я открыла для себя новые места и маршруты и чувствовала себя, как на экскурсии, словно я попала в незнакомый город".

Слушая подобные рассказы или историю одного белоруса, которой с 9 утра до полудня ждал своего пропуска, чтобы попасть на один из крупнейших заводов страны, и вспоминая о собственном времени, потерянном в борьбе за самые разные пропуска, можно прийти к опасному выводу о том, что пропускная система явилась одной из причин развала Советского Союза. Лишь с трудом можно представить себе, сколько людей попусту растратили не самую маленькую часть своей жизни и рабочего времени на заказ и ожидание пропусков.

Ужас у контрольной будки

При этом по сравнению с советскими временами многое изменилось к лучшему. Поскольку моя квартира находится в ведении некой фирмы, относящейся к министерству иностранных дел, вот уже несколько лет моим посетителям, как когда-то в СССР, снова приходится предъявлять документы вахтерам и ждать, пока те аккуратно перепишут все данные из их паспортов - но зато затем им разрешается прийти ко мне на ужин без пропуска. И даже там, где бумажка все еще необходима, кое-что меняется к лучшему. Это, к моему большому облегчению, мне удалось установить, когда я, наконец-то сделав прививку, покидал здание поликлиники. При этом на подходе к будке охраны меня объял ужас, потому что когда в многочисленных карманах своей зимней одежды я наконец-то нашел тот самый пропуск, то обнаружил, что в кабинете, где я был, на него следовало поставить подпись и печать в подтверждение того, что посетитель, то есть я, действительно находился там, куда был выписан пропуск, а не в соседнем отделении. Придется возвращаться? Нет, сказал я себе, не буду останавливаться на полпути. Как кающийся грешник я предстал перед милиционером, который охраняет проход через турникет и решает, кого можно пропустить, а кого - нет. Даже не глянув на мой пропуск, он выбросил его в корзину. Строгость российских законов, как правило, компенсируется тем, что их - в отличие от Германии - придерживаться вовсе не обязательно.

Борис Райтшустер - руководитель Московского бюро журнала FOCUS