Иностранная пресса о России и не только

В мае 1989 года Арафат находился в Париже. Франция стала первым европейским государством, принимавшим Ясира Арафата как главу правительства. Он хотел воспользоваться случаем, чтобы совершить важный исторический шаг. Он дал понять, что ООП намерена взять курс на признание Израиля. Парижское представительство ООП приложило немалые усилия, чтобы найти палестинцев, которые бы хорошо говорили по-французски. Руководитель представительства ООП Ибрагим Сус был женат на Диане Тауил. Он спросил у жены, смогут ли младшие сестры Суха и Хала выполнить роль переводчиков в ходе встреч Арафата с французскими собеседниками. Сухе было поручено работать в отделе Hotel Crillon на площади Согласия, занимаясь протокольными вопросами.

Там были толпы людей, журналисты, телохранители, на Арафат, как казалось, смотрел только лишь на эту блондинку. Он хотел, чтобы она всегда находилась рядом с ним. Она вспоминает: "Он часто шутил по поводу моей молодости, моего спокойствия и моего очарования. Он всегда вел себя исключительно корректно. Мне поручили готовить подарки для различных персон, и я поняла, что мое присутствие ему не безразлично. После завершения визита он предложил мне работать с ним, я занималась протоколом и переводами в ходе его поездок. Я сопровождала его в Сенегале, Белграде. Мне все это казалось фантастикой. Я чувствовала себя очень близкой к нему. Чувствовала, что ему был нужен кто-то, кто бы его понял, не льстил ему, чтобы относился к нему не как к божеству, а как к простому человеку. Я с уверенностью могу сказать, что он произвел на меня огромное впечатление".

Раймонда, мать Сухи в книге, "Рожденная в Палестине", признается, что эта история ее поразила, что она не сразу в нее поверила: "Я думаю, что молния между ними пролетела как раз в Hotel Crillon. Суха очень мягкая и интеллигентная девушка. Она сказал мне: "Знаешь, в Париже, проснувшись, он сразу же спрашивал, где Суха? И хотел видеть меня немедленно". Тогда я сразу все поняла. Сейчас я думаю, что они уже тогда понравились друг другу. Уже через несколько часов после знакомства, Арафат испытывал к Сухе абсолютное доверие". Она предостерегла дочь: "Будь осторожна, если израильтяне узнают, что ты поддерживаешь такие тесные контакты с ООП, ты не сможешь вернуться в Иерусалим и даже на оккупированные территории". Но слова матери, как кажется не возымели на Суху никакого действия. Мать настаивала: "Суха! Будь осторожна! Ты больше никогда не вернешься. Никогда!" И дочь ответила: "Я решила. Я больше не вернусь на оккупированные территории". Для матери это был жестокий удар. Жизнь Сухи изменилась: она все чаще ездила из Парижа в Тунис. Как далеки те времена, когда она говорила матери, что Париж ей нравился, но она не может там жить. "Я тогда ничего не замечала", - говорит Раймонда. "Я не понимала, что все дело в Арафате". Через некоторое время Суха сказала матери, что она должна переехать в Тунис, и что это связано с работой. Раймонда сказала: "Хорошо". И подумала: "У нее будет свой домик. Это лучше, чем жить в гостинице и безостановочно ездить туда и обратно.

Но, вот, в конце концов, мать узнала правду. У ее дочери был собственный дом, на улице Тозер в Эль Мензах. Раймонда спросила у дочери: "Но ведь это дом Арафата". Суха: "Не беспокойся. Так лучше, по причинам безопасности. И потом там его никогда не бывает". Но уже через несколько недель Суха была в штаб-квартире Арафата, они вместе готовились к официальному визиту. Она навела порядок на столе и стала делать какие-то записи. Он посмотрел ей в глаза и сказал лишь одно: "Суха, я хочу жениться на тебе. У меня в отношении тебя только честные и чистые намерения. Я хочу, чтобы ты стала моей женой". У Сухи закружилась голова. "Должна признаться, что я находилась в замешательстве".

Ощущалось, что между ними возникли какие-то особые отношения, нечто большее, чем дружба. Это была любовь? Об этом можно было только мечтать. Арафат просил ее стать его женой. Этот человек был для нее всем: надеждой ее народа, будущим, символом, идеей. Она ответила: "Я согласна. Я тоже тебя люблю". У нее опять закружилась голова. Он вспомнила своего отца, ту поездку в Яффу, дольки апельсина, которые она предлагала всем, чтобы все поняли, насколько она счастлива.

Сегодня она вспоминает, как все происходило. Он сказал тогда: "Суха, ты должна знать что наш брак должен оставаться тайной". Я слушала его молча. Я подумала тогда: "Тайный брак, о нем никто не должен знать" Она спросила: "Даже мои родственники?". Арафат ответил: "Не беспокойся, всему свое время. Пока мы должны хранить эту большую тайну. Ситуация очень деликатная, в условиях интифады и израильских репрессий, наш народ не поймет, как в такое время я могу думать о браке ". Она поняла, что все должно быть как прежде. Она должна играть роль помощницы.