Российская валюта находится в свободном падении, но в Москве это незаметно - ни очередей в банках и обменных пунктах, ни шумных обсуждений в соцсетях, удивляется в блоге на сайте The New York Times журналистка Маша Гессен. Автор вспоминает прецеденты: в 1998 году после дефолта разразилась классическая паника, но осенью 2008 года, когда мировой кризис затронул Россию, царило странное спокойствие. "Точно состояние национальной валюты было чем-то абстрактным. То же самое наблюдается сегодня", - свидетельствует автор.
По мнению Гессен, эта флегматичность - симптом, что в России дело неладно: "информация больше не распространяется нормальными способами". На прошлой неделе в радиорепортаже из обменных пунктов прозвучало наблюдение: клиенты удивляются, что курс изменился. "Значит, россияне не следят за новостями", - заключает Гессен. Даже в соцсетях о курсе рубля ничего не пишут, по ее ощущениям.
"Россияне привыкли к чувству, что они бессильны повлиять на свое будущее, и потому даже не видят смысла в разговорах на эту тему", - заключает Гессен. По ее мнению, это не пророчит России ничего хорошего.
