Иностранная пресса о России и не только

Этой осенью, в один из промозглых дней, я сидела в китчевом русском ресторане в деревенском стиле в Санкт-Петербурге с Михаилом Ходорковским, самым богатым в России человеком, и небольшой группой руководителей его нефтяной компании ЮКОС. Погода за окном портилась. А в зале ресторана после нескольких стопок водки при не очень большом количестве закуски все начали расслабляться.

Когда настало время тостов, вице-президент ЮКОСа Рей Леонард, американский геолог, поднял свой бокал, глубоко вдохнул и произнес тщательно подготовленную речь. "Я впервые в Санкт-Петербурге с Михаилом Борисовичем, - сказал он. - Я прочитал биографию Петра I. Петр I пригласил в страну иностранцев и был вынужден защищать их от местных жителей. Триста лет спустя изменилось немногое. ЮКОС - это небольшой микрокосм того же процесса, и я горжусь тем, что я его составная часть".

Ходорковский великодушно поблагодарил Леонарда за его слова, но в то же время счел нужным дополнить их. В конечном счете, объяснил он, истинный урок, полученный Петром I, был трагическим, а не героическим. "Мы должны помнить, что при Петре I было 24 миллиона русских и 300 тысяч из них погибло при постройке Санкт-Петербурга. Когда Петр I умирал, русских было на два миллиона меньше, чем тогда, когда он стал царем. Мы развивались быстро, мы развивались медленно, но во все времена человеческая жизнь в России не стоила и копейки".

Это был ответ, достойный восхищения, и я не думаю, что он предназначался исключительно для меня. Но этот эпизод заставил меня задуматься, какие силы определяют сегодняшнее поведение Ходорковского: гордость человека, окруженного фанатично преданными сотрудниками, которые запросто сравнивают его с Петром I, или идеализм человека, который помнит о том, что Петр I был жестоким автократом? Кто такой Ходорковский: бесчестный и тщеславный бизнесмен, который пытается расшатать позиции законно избранного российского президента, или смелый миллиардер, готовый рискнуть своей свободой и своим состоянием, чтобы остановить скатывание России к авторитаризму?

Эти вопросы начали мучить меня особенно сильно с утра прошлой субботы, когда 40-летнего Ходорковского арестовали под угрозой применения оружия, обвинили в мошенничестве и уклонении от уплаты налогов и бросили в переполненную тюрьму "Матросская Тишина". Театральное задержание Ходорковского стало кульминацией четырехмесячной правительственной кампании, направленной против олигарха, личное состояние которого оценивается в 8 млрд долларов и нефтяная компания которого контролирует ресурсы, по масштабу превышающие кувейтские.

Москва, как обычно, полнится слухами и теориями заговоров, но почти никто по обе стороны в деле Ходорковского не сомневается в фундаментальной причине его ареста: это запланированные на декабрь парламентские выборы и запланированные на весну будущего года выборы президентские.

Ключом к понимаю попыток государства установить контроль над российской политикой в преддверии этих решающих выборов является конфликт между Ходорковским, самым богатым человеком в России, и президентом Владимиром Путиным, самым могущественным человеком в России. Причем Ходорковский - это и финансовая власть, и все более мощная сила в гражданском обществе.

"ЮКОС - это часть политической игры Путина, - сказал мне лидер одной из российских либеральных политических партий. - Путин выступает против независимой позиции кого бы то ни было, включая бизнес. Я думаю, ЮКОС важен для Путина, потому что он хочет донести до бизнесменов: если хотите делать деньги, вы должны быть лояльными; а если вы не лояльны, то окажетесь в тюрьме".

Кое-то думает, что Путин прав. Бил Браудер, глава инвестиционного фонда Hermitage Capital, который работает в России уже около десяти лет, утверждает: "Хороший управляемый авторитарный режим лучше, чем олигархический мафиозный режим - а на кону только они и есть".

Находясь на вершине этой интенсивной политической битвы, Ходорковский одновременно проводит сделку, которая по задумке должна стать одной из крупнейших в мире нефтяной индустрии. Этим летом он организовал крупнейшее в России слияние ЮКОСа с нефтяной компанией "Сибнефть" и приступил к активным переговорам с ExxonMobil и ChevronTexaco по продаже пакета акций объединенного предприятия на сумму до 25 млрд долларов.

Чтобы посмотреть, как живется Ходорковскому в эти интересные времена, я присоединилась к нему на два дня в конце сентября во время его визита в Санкт-Петербург, где он выступил на встрече российских и американских представителей нефтяной индустрии. В ходе своего выступления он призвал к либерализации российской нефтепроводной системы - то есть к тому, чему государство так противится.

Во время обеда, последовавшего за официальной частью, Ходорковский высмотрел за столом руководителя "Транснефти", государственной компании по транспорту нефти. Широко улыбнувшись, Ходорковский громко спросил: "Ну как, вам понравилась моя лояльная речь?" Босс "Транснефти", краснолицый мужчина, еле подавляющий свой гнев, прокричал в ответ: "Если это была лояльность, то я - троллейбус!" "А где же ваши фары?" - так же громко прокричал Ходорковский, сложив пальцы кружочком вокруг глаз, изображая фары. Было понятно, что лояльность кремлевской линии стала для него предметом для шуток. Об этих шутках он теперь имеет возможность поразмыслить на досуге в тюремной камере.

Владимир Путин искал конфронтации с олигархами, которые контролируют высоты российской экономики, с того самого момента, как в 2000 году он сменил на посту президента Бориса Ельцина. Путин собрал олигархов в Кремле и объявил новые условия сделки: им разрешалось сохранить огромные ресурсы, приобретенные в ельцинскую эру, но вход в политику, в которой они традиционно играли видную роль, был отныне закрыт. На протяжении последних трех лет это соглашение соблюдалось.

Два олигарха - Владимир Гусинский и Борис Березовский - не смогли отказаться от политики, и их вытеснили из страны. Остальные сосредоточились на бизнесе и стали еще более сказочно богаты. Преуспевал и Ходорковский, превратившись из объекта ненависти западных инвесторов в их любимца. Этой весной, однако, Ходорковский начал намекать, что он хотел бы заняться политикой. Он стал отдавать все больше времени и денег "Открытой России", некоммерческой организации, основанной им в 2001 году для содействия развитию гражданского общества.

От публично признал, что он и другие крупные акционеры ЮКОСа сделали личные вложения в две политические партии, либеральный Союз правых сил и социал-демократическое "Яблоко". Также Ходорковский сообщил, что часть видных акционеров ЮКОСа поддержала коммунистов, крупнейшую политическую партию в России.

Появились предположения, что действительные политические амбиции Ходорковского могут оказаться еще более грандиозными. В десятках интервью за последние пять лет, включая и данное мне в 1998 году, он говорил, что планирует покинуть бизнес, когда ему исполнится 45 лет. Все думали, что тогда он просто начнет получать удовольствие от своего богатства. Но когда в начале этого года Ходорковский расширил свою гражданскую и политическую деятельность, наблюдатели начали указывать, что его 45-летие выпадает на 2008 год - как раз тогда по конституции Путин после двух сроков президентского правления должен навсегда покинуть кресло президента.

Казалось, что в основании этого наблюдения лежат не только слухи. Любой и каждый в московском политическом и деловом истэблишменте мог припомнить, по крайней мере, одну беседу с каким-нибудь высокопоставленным представителем ЮКОСа, якобы рассказывавшем о намерении Ходорковского стать премьер-министром.

Самый радикальный вариант предлагает один из двух вытесненных из России олигархов. Он ссылается на собственный рассказ Ходорковского о его встрече с Путиным, которая состоялась этой весной. На встрече Ходорковский предложил президенту внести изменения в российскую конституцию. Россия, сказал он Путину, должна стать парламентской демократией, в которой Ходорковский займет пост премьер-министра, а Путин будет играть престижную, но во многом парадную роль спикера. Когда я попросила Ходорковского прокомментировать эту историю, он отказался сказать что-либо о своих претензиях на пост премьер-министра, однако открыто подтвердил, что поддерживает изменения во власти (законные изменения, подчеркнул он): переход от российского президентства, сходного с царствованием, к системе, похожей на французскую, с более влиятельным и устойчивым премьер-министром.

Вряд ли можно утверждать наверняка, кто, что и кому поведал за высокими красными стенами кремлевской крепости, когда политические амбиции Ходорковского стали более очевидными. Но ясно одно: ЮКОС и Ходорковский попали под сильный огонь, интенсивность которого все возрастает. 2 июля этого года был арестован Платон Лебедев, крупный акционер ЮКОСа. После этого другой крупный акционер ЮКОСа уехал в Израиль, а еще один был обвинен в уклонении от уплаты налогов и находится под подпиской о невыезде. Милиция провела несколько рейдов в помещениях ЮКОСа, его юристов, пиар-компании, работающей на политическую партию, которую поддерживает ЮКОС, и даже в детском доме, финансируемом ЮКОСом.

В четверг Генеральная прокуратура заморозила крупный пакет акций ЮКОСа, вызвав опасения насчет его возможной конфискации. Среди обвинений, предъявляемых акционерам и некоторым сотрудникам ЮКОСа - убийство и покушение на убийство, неуплата налогов и нарушения законов во время приватизации 1994 года.

ЮКОС категорически отрицает все обвинения, и, прежде всего, обвинения в убийстве. "Я могу сказать с абсолютной уверенностью, что никто в нашей компании не связан с убийствами по контракту и не участвовал в них в прошлом, - заявил Ходорковский в прошлом месяце. - Никаких убийств по контракту не было". Одно из самых грозных обвинений - это обвинение в убийстве мэра сибирского нефтяного города Нефтеюганск. Мэр выступал против планов расширения деятельности ЮКОСа и был застрелен в день рождения Ходорковского в 1998 году. Для московских сочинителей мифов это совпадение оказалось слишком соблазнительным, чтобы закрыть на него глаза, и это убийство стали шепотом называть подарочком ревностного подчиненного ко дню рождения Ходорковского.

Вряд ли нужно напоминать, что формально Ходорковский это обвинение оспорил. Более интересным мне показалось то, что, рассказ Ходорковского в неформальных беседах об ужасе, испытанном им после получения известия об убийстве мэра, звучал очень искренно и ненадуманно.

Телефон зазвонил в 8 утра. Это был один из сотрудников ЮКОСа. Застрелен мэр. "Он жив?" - спрашивает Ходорковский. Ответ потряс его до глубины души: "Да как он мог выжить?! Из его головы вытек стакан мозгов". Ходорковский еще раз повторяет последнюю фразу. Картину, возникшую перед глазами, он не забудет никогда.

Этим летом на фоне одного рейда за другим казалось неизбежным, что прокуратура, в конце концов, доберется и до Ходорковского. Вот почему во время встречи с Ходорковским меня более всего меня интересовало то, намерен ли он публично капитулировать, принеся извинения Путину за свою политическую деятельность и пообещав оставаться вне политики в будущем, или просто тихо уйти. После первых арестов в начале июля высокопоставленный представитель ЮКОСа рассказал мне, что Ходорковский именно об этом и думал. "Мы обсуждали план полной односторонней капитуляции, - поведал он мне за ужином в украинском ресторане "Шинок" в Москве. - Но мы решили, что это будет слишком опасно - наши оппоненты в Кремле сочтут это признаком слабости".

Ходорковский решил остаться и принять бой. Через несколько часов после ареста адвокат Ходорковского зачитал его заявление: я не сожалею ни о чем из того, что сделал, и не сожалею о том, что произошло сегодня. Вновь увидев Ходорковского, я осознала, что сворачивать с избранного пути он не намерен.

Ходорковский - обаятельный мужчина с мягкими манерами, спокойным голосом, добрыми карими глазами, очень чистыми руками и склонностью ухмыляться, когда нервничает. Когда я впервые встретилась с ним в середине 1990-х, он немного заикался, но зрелось и успех, похоже, победили этот тик. Он никогда не снимает очки с толстыми стеклами - сегодня это модные очки без оправы - и не так уж часто надевает костюм и галстук.

Встретив его в гостях у своего российского друга, вы запросто примете его за скромного интеллектуала - профессора, вероятно, технических наук, например, математики. Как и многим другим влиятельным людям, ему всегда нравилось притворяться, что им чуточку командует его жена. В 1996 году, беседуя со мной за чаем, Ходорковский пожаловался, что его жена Инна, красивая темноглазая женщина, с которой они вместе учились в университете, изматывает его всяческими диетами и заставляет ходить на концерты классической музыки.

Но, конечно же, Ходорковский - не тихий профессор и не забитый супруг. Он - магнат, достигший процветания в нелегком нефтяном бизнесе.

Не успели мы устроиться в серых кожаных креслах самолета Ту-134, который должен был доставить Ходорковского и его помощников в Санкт-Петербург на нефтяную конференцию, как он с негодованием отбросил газету. "Он (Путин) опять нарушает конституцию!" - воскликнул Ходорковский.

Не успели мы приземлиться и сесть в его черный Mercedes-SUV с тонированными стеклами, как зазвонил мобильный телефон. "Да!" - с триумфом воскликнул Ходорковский в трубку. Звонили из сибирского города Томск, где только что суд вынес решение в пользу ЮКОСа по одному из сотен расследований, которые правительство обрушило на ЮКОС на разных уровнях. "Это не будет иметь решающего значения, - признал Ходорковский, - но иногда выигрывать приятно".

Когда Ходорковский вошел в конференц-зал в Санкт-Петербурге, другой российский нефтяной магнат обратил внимание на его новую более короткую стрижку. "Готовлюсь к тюрьме", - пошутил Ходорковский с суровой улыбкой на лице.

Продолжение читайте здесь:Часть вторая.