Иностранная пресса о России и не только

Западные политики не первый месяц ломают голову, пытаясь понять, "из-за каких таких стратегических интересов Россия столь настойчиво поддерживает сирийского президента Башара Асада. Вопрос понятный, но, быть может, ошибочный. Решения исходят от президента Владимира Путина, который в силу служебного опыта очень настороженно относится и к революциям, и к вмешательству Запада", - пишет The New York Times.

"В период агонии коммунистического режима этот человек лично оборонял от толпы разъяренных немцев штаб-квартиру КГБ в Дрездене, - напоминает корреспондент Эллен Барри. - И без того подозрительное отношение Путина к уличной политике лишь углубилось после "цветных революций" середины 2000-х, когда в ходе прозападных протестов, некоторые из которых пользовались поддержкой США, с постов слетели несколько дружественных Москве лидеров. С самого начала арабских восстаний российские лидеры воспринимают их именно через эту призму - не как результат изменений в обществе, но как следствие вмешательства Запада, цель которого, среди прочего, нанести ущерб России".

"Невозможно полностью отделить эти реакции от того, что на протяжении последнего года происходит в самой России, где начал расстраиваться десятилетней давности контракт Путина с гражданами. Хотя на практике у арабских восстаний и российских акций протеста мало общего (оппозиционное движение в России остается немногочисленным, сосредоточенным в Москве и сдержанным по своим методам), эта внезапная перемена заставила власти с опаской относиться к легитимации каких бы то ни было народных волнений, - говорится в статье. - В то же время российские лидеры боятся, что подъем исламизма в арабском мире вдохнет новую жизнь в вооруженное повстанческое движение на Северном Кавказе, где преобладают сунниты. Если коротко, то Сирия дала России возможность сказать "нет" вмешательству Запада и призраку революции. Спор изначально был принципиальным, поэтому сдать назад теперь трудно".

Как отмечает ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН Леонид Медведко, освещавший ситуацию в Сирии для газеты "Правда", Россия не может открыто призвать Асада уйти, потому что это создало бы "очень серьезный прецедент для всех тех, кто недоволен правительством своей страны... Сейчас им не нравится Асад. Потом им не понравится кто-то в Ливане. Мы уже видели, как им не понравился кое-кто в Сирии, - и видели судьбу Каддафи".

Тем не менее, Россия постепенно, хоть и очень медленно, отходит от недвусмысленной поддержки Асада, убеждена журналистка. При этом за каждой уступкой следует демонстрация неколебимости позиции России. Например, на прошлой неделе глава российского МИДа Сергей Лавров признал необходимости переходного периода, а затем, на конференции в Женеве, Россия отказалась одобрить пункт резолюции, согласно которому Асад не сможет войти в переходное правительство.

"Такая тактика призвана растянуть дипломатический процесс на недели или месяцы. Это, надо думать, не такое уж большое неудобство для западных правительств, которые сами никак не могут договориться об интервенции", - продолжает Барри. А вот Россия, пишет она со ссылкой на мнение некоего арабского высокопоставленного дипломата, рискует навлечь на себя недовольство народов арабских стран. Как сказал этот источник, российские должностные лица начинают понимать, что ошиблись в своих расчетах: "В противоположность последним сорока годам, у арабской улицы появилось право голоса... Вопрос вот в чем: будут ли они [российские лидеры] отстаивать Сирию до последнего?".

Ответ на этот вопрос зависит от решения Путина, убеждена Барри: "Он может рассудить, что прогнуться под Запад будет для него более пагубно, чем потерять Сирию. Или, если он утвердится в мысли, что Асад не продержится дольше, чем до конца этого года, он может попытаться обменять позицию России на некие уступки".