Иностранная пресса о России и не только

Его страшная смерть на глазах у людей шокировала мир - и спровоцировала самый острый со времен холодной войны кризис в дипломатических отношениях между Лондоном и Москвой. Но спустя полтора года Мэри Дежевски утверждает, что всей ужасающей правды нам пока не сообщили

Александр Литвиненко скончался 23 ноября 2006 года после загадочной и мучительной болезни. Причина была выявлена менее чем за два часа до его смерти учеными из Управления по делам атомного оружия британского правительства в Олдермастоне. Исследователи обнаружили, что Литвиненко был отравлен радиоактивным изотопом под названием полоний-210.

Диагноз был поставлен слишком поздно, чтобы применить противоядие. Но 44-летний потерпевший, еще четыре недели тому назад являвшийся крепким и здоровым мужчиной, успел поставить свое имя под оглушительным предсмертным заявлением, в котором обвинял президента России Владимира Путина в том, что последний приказал его убить.

Хронику прилюдных страданий Литвиненко, отраженных на ужасающих фотографиях и в форме ежедневных бюллетеней, вел (с чрезмерным, на мой взгляд, упоением) Алекс Гольдфарб, друг Литвиненко, бывший российский правозащитник. По случайности его макабрический спектакль одного актера у ворот больницы лондонского Университетского колледжа совпал с выходом в прокат свежего боевика о Джеймсе Бонде "Казино "Рояль". Все, как нарочно, работало на то, чтобы пробудить устрашающие стереотипные представления о России, навеянные холодной войной, - представления, фрагментарно сохранившиеся под благородными внешними слоями британского общественного мнения. Россия внезапно вновь вошла в моду, причем в самой достоверно-негативной форме.

От этой точки оставалось одно изящное дипломатическое па до официальной британской версии "дела Литвиненко". За почти шесть лет жизни в Лондоне этот бывший сотрудник советской, а затем российской разведки все более яро выступал как недруг Путина. Его драматичное "Я обвиняю" на смертном одре после кончины Литвиненко послужило обвинительным заключением против Кремля, доказательством кремлевского заговора.

Окончательным подтверждением стал полоний. Как утверждалось, мощностями для производства полония-210 располагала лишь Россия. Лабораторию и даже дату производства легко было установить. А если кто-то спрашивал, почему изо всех веществ, доступных потенциальным убийцам, выбор был остановлен на полонии, ответ давали без запинки: убийцы руководствовались самодовольной уверенностью в том, что причина смерти так и не будет диагностирована.

Если же, что было крайне маловероятно, британская общественность все еще питала самые легкие сомнения, потребовалось подождать лишь несколько недель, пока не отыскался человек, на которого возложили вину. И в самый нужный момент в поле зрения появился предполагаемый убийца - Андрей Луговой, тоже бывший сотрудник КГБ, а ныне консультант по вопросам безопасности. Луговой оставил радиоактивный след во всех салонах самолетов, офисах и отелях. В конце мая 2007 года - к тому времени, как Луговой благополучно вернулся в Россию - Великобритания подала официальную просьбу о его экстрадиции. Тот факт, что российская сторона наотрез отказалась выдать Лугового, послужил лишь финальным элементом уже привычной картины. Россия виновна, виновна во всем.

Что ж, возможно, самое простое и очевидное объяснение является верным. Возможно, Путин, бывший кагэбэшник - как говорится, "чекисты бывшими не бывают" (ленинская ЧК была предшественницей КГБ) - лично дал приказ наказать Литвиненко как предателя, каковым тот в глазах Путина, несомненно, являлся. Если вам трудно поверить, что Путин лично дал это грязное поручение, почему бы не предположить, что к делу причастна радикальная группировка бывших сослуживцев Литвиненко по КГБ, затаивших на него зло?

Возможные мотивы убийства необязательно сводятся к вышеуказанному. Литвиненко почувствовал недомогание спустя день после того, как ему было предоставлено британское гражданство. А что, если его убийца или убийцы преследовали дополнительную цель - воспользоваться этой абсолютно прилюдной, медленной смертью для того, чтобы припугнуть самых активных российских изгнанников в Великобритании - заставить их уехать или, по крайней мере, держать их антипутинские мысли при себе?

Это объяснение логичное, самодостаточное и абсолютно правдоподобное. Но соответствует ли оно истине и близко ли оно вообще к ней? Не нужно быть Джоном Ле Карре, чтобы воспринимать шпионаж и политическую эмиграцию как плодородную почву для обмана. Самая правдивая, казалось бы, история может таить в себе скрытый подтекст или зиждиться на зыбучем песке. Между тем на раннем этапе имелись признаки - например, то, как быстро официальная версия британской стороны приобрела законченную форму (я бы сказала, застыла в "дипломатическом желе") - указывающие, что с этим делом не все так просто, как кажется со стороны.

Первыми, кто выразил сомнения, были - и это весьма характерно - бесчисленные конспирологи из блогосферы. Это помогло пропагандистам официальной версии, так как способствовало дискредитации более основательных критиков. Однако за несколько месяцев альтернативные версии стали более содержательными и авторитетными, так что ныне они заслуживают серьезного рассмотрения.

Свой вклад внесли лица, которые явно знают, о чем говорят - будь то научные основы радиологии, обходные пути шпионажа или круги российских эмигрантов, где царствует нечто сродни инцесту в переносном смысле. В крупные СМИ их не допускают, считая безответственными фантазерами, но они обратились к альтернативным СМИ или блогам.

Самая свежая и, на мой взгляд, убедительная "ревизионистская" статья кое-как сумела добраться до крупных СМИ, предназначенных для массовой аудитории. Это длинная и подробная статья опытного американского журналиста, специалиста по журналистским расследованиям Эдварда Джея Эпштейна, опубликованная New York Sun 19 марта 2008 года. Ее запоем читают и критикуют в интернете. Насколько мне известно, в Великобритании эта статья пока не опубликована, что не помешало отмахнуться от нее как от беспочвенной.

Об этом материале презрительно высказалась вдова Литвиненко Марина в статье, которая недавно (27 марта) появилась за ее подписью в Times. Марина заявила, что этот материал написан "маргинальным американским журналистом" и опубликован "третьесортной нью-йоркской газетой". Лейтмотивом статьи Марины Литвиненко был призыв провести публичное расследование обстоятельств смерти ее мужа. Но дата этой публикации - вскоре после появления результатов масштабного расследования Эпштейна - наводит на мысль, что, как минимум, одной из причин, сподвигших Марину на написание статьи, было желание заранее не оставить камня на камне от тезисов Эпштейна.

Я глубоко уважаю Марину Литвиненко. Она переносит свои чрезвычайные и во многом трагичные мытарства с огромным достоинством и выдержкой. История ее любви к Александру, которого она называет мужчиной своей жизни, длилась 16 лет и оборвалась резко, при самых жестоких обстоятельствах. Марина Литвиненко производит впечатление совершенно честного и искреннего человека. Она человек цельный и не меняет в угоду слушателям ни манеру поведения, ни свой рассказ.

Однако в определенном смысле Марина Литвиненко, возможно, не является самым полезным свидетелем. По-видимому, в действительности она очень мало знала о работе своего мужа как в России, так и после их бегства в Великобританию. Она говорит, что поскольку встретила свою любовь в относительно зрелом возрасте, то считала: ее роль - всеми силами облегчать сложную жизнь мужа. Миниатюрная и элегантная, в прошлом преподавательница хореографии, она клянется, что никак не участвовала в его работе в эмиграции и даже не проявляла любопытства к тому, с чем эта работа была связана.

Однако она говорит, что Литвиненко часто тосковал по родине, плохо адаптировался к жизни за границей, тратил много времени на просмотр программ российского телевидения и видеокассет со старыми русскими фильмами. Марина Литвиненко также намекает, что нрав у него был непростой. По ее словам, муж бывал догматичен, предпочитал видеть мир без нюансов. В России, сообщает Марина - и ее рассказ соответствует характеру Литвиненко - муж работал в тех органах разведки, которые специализировались на полицейских функциях, и сосредотачивался на расследованиях организованной преступной деятельности, которая буйно расцвела в 1990-е годы.

Литвиненко также служил в регионе, граничащем с Чечней - собственно, в том регионе он и вырос - и помогал вербовать информаторов из среды антироссийских чеченских боевиков. Марина утверждает, что ее муж не был обучен шпионской работе и никогда не действовал в качестве тайного агента - полагаю, под этим она подразумевает, что он никогда не был шпионом в стиле холодной войны. Марина воспринимала мужа скорее как скрупулезного и самоотверженного искателя истины.

В рассказах Марины ее муж также предстает крайне законопослушным человеком - она ссылается на то, что он строго запрещал ей водить машину, пока она не сдаст экзамен на британские водительские права, хотя российские права у нее к тому времени уже были. По словам Марины, муж напрочь воздерживался от каких бы то ни было действий, которые были чреваты нарушением законов страны, предоставившей убежище их семье.

Однако Эдвард Джей Эпштейн не из тех, чьи журналистские материалы заслуживают пренебрежения. Правда, он отчасти профессиональный скептик, но это еще не значит, что его мнение ошибочно. В прошлом он разоблачал статьи, опубликованные в New York Times, доказывая, что они фактически написаны под диктовку политического истеблишмента. Он чрезвычайно верно судил о тесном сотрудничестве этой почтенной газеты с администрацией Буша: тому порукой угодливые статьи в New York Times о несуществующем иракском оружии массового поражения - колоссальная ошибка, за которую в итоге пришлось принести смиренные извинения.

В журналистских кругах никто не станет отрицать, что послужной список Эпштейна по части журналистских расследований весьма серьезен или что у него есть чутье на "пиар" и дезинформацию.

Работая над статьей для New York Sun - а также над еще более детальными материалами, размещенными на его сайте, - Эпштейн проинтервьюировал десятки людей и углубился в научно-технические аспекты дела. Его значительное достижение состоит также в том, что он поехал в Москву, где ему разрешили ознакомиться с документами, которые британская сторона предоставила вместе с запросом об экстрадиции основного подозреваемого, по ее версии, - Андрея Лугового. Этих документов в Британии не видел никто, включая вдову Литвиненко.

Марина небезосновательно оскорблена этим фактом и считает поездку Эпштейна уловкой российской пропаганды. Она утверждает, что в Москву его "пригласили" на тех условиях, чтобы в его статье была подкреплена точка зрения российской стороны.

Вполне возможно, что россияне отнеслись к Эпштейну любезно, поскольку он скептически смотрит на общепринятые представления. Но он рассказывает о своей поездке в Москву совсем не так. По его словам, потребовалась большая настойчивость, чтобы попасть в Россию, а затем для того, чтобы ознакомиться с документами. Что касается приглашения, то большинство иностранцев для получения визы нуждаются в приглашении от какого-либо российского учреждения, так что утверждение Марины может формально соответствовать истине, но не бросать никакой тени на объективность Эпштейна.

По словам Эпштейна, при знакомстве с документами его прежде всего поразила шаткость британских аргументов и отсутствие даже заключения патологоанатома. В этом смысле Марина, возможно, права, утверждая, что Эпштейн настроен пророссийски. Но главное негодование Марины Литвиненко вызвала теория, к которой Эпштейн склонился в итоге.

Эта теория гласит, что Александр Литвиненко отравился сам, когда имел дело с радиоактивными веществами. Эпштейн предполагает, что Литвиненко отравился случайно - по словам журналиста, при вскрытии должны были установить, вдохнул он полоний-210 либо получил его с пищей или водой через рот. В том числе Эпштейн высказывает гипотезу, что радиоактивный изотоп был привезен в Лондон контрабандой не с целью убийства кого-либо, а в ходе сделки по нелегальной продаже ядерных материалов.

Легко понять, почему Марина отказывается рассматривать подобную гипотезу. Как пишет она сама: "Я должна оградить доброе имя моего мужа". Муж, каким она его знала, был верным, честным и чрезвычайно законопослушным человеком. Одна мысль о том, что он мог быть причастен к незаконным и вдобавок крайне опасным сделкам, крайне чужда ее восприятию.

Отчасти для того, чтобы покончить с такими предположениями, Марина Литвиненко добивается через своего поверенного - уважаемого юриста Луизу Кристиан, специализирующуюся на делах о защите прав человека - проведения полномасштабного расследования обстоятельств смерти своего мужа. Она утверждает: если ей отказано в справедливости, то, как минимум, она заслуживает того, чтобы узнать истину.

Британские власти, по-видимому, не очень-то торопятся проводить расследование, хотя долгая агония Литвиненко - российского эмигранта, который незадолго до смерти получил британское гражданство - наверняка является одной из самых шокирующих смертей в столице страны за много лет. Промедление можно объяснить формальными причинами: если следствие продолжается, то публичное расследование того типа, о котором просит Марина, проводится лишь впоследствии, поскольку все важные вопросы, возможно, разъяснятся в ходе судебного процесса.

Кристиан, выступая от имени своей клиентки, категорически заявляет, что есть причины, требующие обязательно провести публичное расследование. По словам Кристиан, имело место "крупное нарушение, касающееся безопасности" страны. В страну было ввезено смертоносное радиоактивное вещество "с целью совершения террористического акта. /.../ Облучился не только Литвиненко, но и другие лица". Жизненно важно, утверждает юрист, чтобы уроки случившегося были приняты к сведению, а для этого необходимо установить, где именно был произведен полоний, как он попал в страну и каким образом был затем распространен.

Решение о том, когда именно проводить и проводить ли вообще публичное расследование, полагается принять коронеру (следователю, который занимается, в том числе, случаями смерти при неясных обстоятельствах, включая предположительные несчастные случаи, самоубийства и т.п. - Прим. ред.) района Сент-Панкрас, в юрисдикцию которого входит больница Университетского колледжа. Официально коронеры пользуются значительной самостоятельностью, но определенные возможности для политического давления на них существуют. Итак, чем дольше не назначается публичное расследование одной из самых громких смертей в Лондоне, тем подозрительнее выглядит эта отсрочка. Между тем, если это дело настолько простое и очевидное, как постоянно уверяет британское правительство, то от расследования никто ничего не может потерять, верно?

Но, возможно, тут много кто много чего может потерять - если настойчивые поиски правды такими широко осведомленными скептиками, как Эпштейн, помогли приблизиться к истинной разгадке.

Рассмотрим вопросы, которые и сейчас, через почти полтора года после смерти Литвиненко, остаются открытыми. А таких вопросов предостаточно; некоторые из них пересекаются между собой, но их можно разделить примерно на пять групп.

Самые очевидные касаются полония-210, который незадолго до смерти Литвиненко был признан причиной его болезни. Другой вопрос - какую роль сыграл в событиях Андрей Луговой. Королевская прокурорская служба утверждает, что располагает достаточными доказательствами для предъявления ему обвинений в убийстве, но единственный сторонний человек, видевший документы, - Эдвард Эпштейн - называет аргументы чрезвычайно шаткими. Третий вопрос - таинственная деятельность самого Литвиненко. Четвертая группа вопросов касается возможной роли британских спецслужб (если, конечно, они причастны к этому делу), а пятая - роли российского олигарха-изгнанника, загадочного Бориса Березовского.

Для четкости я рассмотрю эти пять групп вопросов поочередно.

Полоний

По общепринятому мнению, полоний-210 производится только в России, а конкретную лабораторию, ведомство, которому она подчиняется, и, соответственно, название организации, которая отдала ключевой приказ, легко установить. Но за истекший период не было названо ни одно имя или название, хотя "правильные" ответы наверняка подкрепили бы утверждение британской стороны, что за убийством стояла Россия или бывший КГБ.

В неофициальных утверждениях высказывается предположение, что полоний, по-видимому, происходил с завода "Авангард" в Сарове, городе к востоку от Москвы. Так почему британские официальные лица не упоминают этого названия? Одно из возможных объяснений состоит в том, что полиция не предает такие подробности огласке, опасаясь повредить шансам обвиняемого на справедливое судебное разбирательство. Но поскольку ныне перспектива судебного процесса выглядит весьма отдаленной, трудно понять, почему эта информация до сих пор не сделана достоянием гласности. Возможно другое объяснение: ответы не вяжутся с предпочитаемой теорией.

Несомненно одно - Россия не является единственным производителем полония-210. Эпштейн (и другие) сообщают, что, хотя Россия действительно производит полоний для экспорта в США (ни больше ни меньше!), производством этого вещества может заниматься любая страна, где есть атомный реактор, не подвергающийся инспекциям МАГАТЭ - в том числе Китай, Израиль, Пакистан, Индия и Северная Корея. Поэтому утешаться тем, что источником тревог является лишь Россия, было бы крайне ошибочно.

Но есть другая - возможно, более серьезная - проблема. Ученые, хоть немного разбирающиеся в полонии-210, с трудом могут поверить, что кто-то выбрал его в качестве орудия убийства одного конкретного человека, даже с целью избежать разоблачения. Начнем с того, что полоний чрезвычайно дорого стоит. Вдобавок, он куда убедительнее вписывается в другой сценарий - в версию о контрабанде ядерных материалов. Выглядит намного вероятнее вариант, что полоний, следы которого обнаружены в Лондоне, имел отношение к некой сделке - сделке, которая по той или иной причине приобрела катастрофический оборот.

На международном "черном рынке" полоний-210 востребован как ключевой элемент, необходимый для детонатора атомной бомбы. Этим объясняется его фантастически высокая цена - счет идет на сотни тысяч, если не на несколько миллионов долларов, по словам некоторых источников. Таким образом, возникают новые правдоподобные мотивы, конкурирующие с тезисом о политическом убийстве, вдохновленном Путиным. Эти мотивы - деньги или даже ядерный терроризм. Любой из этих мотивов заставит британские власти оскандалиться, так как сложится впечатление, что прямо у них под носом имела место нелегальная торговля ядерными материалами, чреватая массой опасностей для населения. Встает также вопрос о безопасности границ. В любом случае, разумеется, остается еще один второстепенный вопрос: каким образом столь смертоносное вещество, вне зависимости от целей ввоза, попало в страну? Однако по сей момент этот решающий вопрос успешно затмевается ужасом перед предполагаемым преступлением и огульным обвинением "виноваты русские".

Луговой

Вторая группа вопросов касается Андрея Лугового, которому в Великобритании предъявлено обвинение в убийстве Литвиненко. Бывший сотрудник КГБ, ныне владелец собственной охранной компании, он привлек к себе внимание в связи с радиационным следом, оставленным в салонах нескольких самолетов и в некоторых местах в Лондоне. На основе этого следа также было установлено, что отравление имело место в Pine Bar отеля Millennium в Мэйфейре и что полоний был подсыпан в чашку с чаем. Эта версия всем знакома, но практически каждый из ее элементов вселяет сомнения.

Сведения о хронологической последовательности встреч и перелетов, на основе которых было сочтено, что полоний был изначально ввезен Луговым, убедительно оспорены. Британская сторона - как утверждают Эпштейн и другие - в своих отчетах опустила некоторые подробности о перелетах и зараженных местах, которые могут противоречить тезису о ввозе полония Луговым.

Существуют контргипотезы, согласно которым Литвиненко сам был центром и источником радиоактивного заражения. Согласно этим теориям, радиоактивный след имеет свою начальную точку в Лондоне, а не в России. В них также отмечается, что одно из помещений, которые были названы зараженными (в статье Independent от 26 января 2007 года) - офисное здание на Гросвенор-стрит, 25 в Мэйфейре - не фигурирует в официальном перечне мест, где был оставлен радиоактивный след. Это офисное здание, по некоторым сведениям, принадлежит Борису Березовскому.

Некоторые из самых неотступных сомнений, касающиеся обвинений против Лугового, относятся к встрече в Pine Bar. Луговой - его версию мы подробно рассмотрим ниже - считает эту встречу целенаправленной попыткой его подставить. Он утверждает, что Литвиненко зашел в отель ненадолго и что чая вообще не заказывали и не пили. Луговой также отмечает, что не были представлены видеозаписи, которые бы доказывали историю об отравленном чае в Pine Bar, хотя в зале полно камер наблюдения.

Самым близким к доказательству был сюжет, который как гром среди ясного неба появился в британской прессе через семь месяцев после событий, - там было названо имя официанта, который предположительно подавал чай. Тут налицо все признаки попытки подкрепить версию, которая грозит рухнуть.

Если имело место некое целенаправленное отравление - посредством чая или любого другого напитка или пищи - правдоподобнее всего было бы предположение, что это произошло в номере того же отеля, где Луговой и Литвиненко встречались в тот же день (1 ноября) в более ранний час. Но эти два человека встречались и раньше, дважды: в августе дома у Литвиненко, а за две недели до 1 ноября в другой гостинице. Однако нет никаких убедительных доказательств, позволяющих установить, кто кого отравил - либо опровергнуть теорию, что Литвиненко каким-то образом был отравлен по ошибке.

Луговой, конечно, категорично отрицает, что является убийцей - и, разумеется, что еще ему говорить? Я, однако, решусь утверждать, что его слова на его первой пресс-конференции в Москве (31 мая 2007 года), а также то, что он повторил позднее на встрече (29 августа 2007 года), устроенной в основном для британских журналистов, необязательно следует считать ложью.

В обоих случаях Луговой держался самоуверенно - но это не доказывает, что он лжет. Большое впечатление производит также его непринужденная манера держаться и его связные, последовательные ответы - никаких противоречий при расспросах не выявляется. Его рассказ о попытках его вербовки со стороны сотрудников MI-6 и встречах с означенными сотрудниками в некоем доме на Нью-Кавендиш-стрит звучит правдоподобно. Кроме того, следует отметить, что ни одна из ветвей британской власти не опровергла ни одну из этих подробностей. Британская сторона предпочитает опробованную в течение многих лет тактику осмеяния.

По словам Лугового, MI-6 предпринимала длительные, спланированные усилия для его вербовки - усилия, которым он в итоге дал отпор. Он заявил, что от него хотели получать разведданные и компромат на Путина. Луговой также утверждает, что после смерти Литвиненко сотрудничал с Королевской прокурорской службой (КПС) и ответил на все вопросы, а также на все вопросы, заданные ему следователями Скотланд-Ярда. Ни КПС, ни лондонская полиция этого не отрицают. Пошел бы убийца на такое сотрудничество?

Однако главным аргументом, который Луговой выдвигает в свою защиту, является отсутствие мотива. "Надо же, нашли российского Джеймса Бонда, - говорит он, - проникающего в секретные ядерные центры, ворующего радиоактивное вещество, контрабандно ввозящего его в Англию и хладнокровно травящего своего приятеля. А попутно заражая себя, своих детей, жену и друзей. /.../ Он при этом теряет бизнес и клиентуру. А главное, во имя чего? Где все тот же пресловутый мотив моего "преступления"?". Для порядка отметим, что отсутствие мотивов для преступления у Лугового настораживает и вдову Литвиненко.

Итак, мы имеем основного подозреваемого, не имеющего мотива для совершения преступления, подозреваемого, который, возможно, не ввозил полоний, подозреваемого, который утверждает, что ошельмован MI-6. Если третий пункт верен, то, возможно, есть другие причины, по которым Луговой был обвинен - а также причины, по которым британская сторона не желает, чтобы он выступал в Лондоне на суде в качестве свидетеля.

Это, возможно, объясняет некий момент, который давно меня озадачивал. Мне с самого начала не верилось, что британская сторона всерьез надеялась добиться экстрадиции Лугового, особенно вопреки статье российской конституции, которая недвусмысленно ограждает граждан России от выдачи любому иностранному государству. Я также не понимала, почему британская сторона так рассердилась на неповиновение российской, что едва ли не первым действием Дэвида Милибэнда на посту министра иностранных дел было обострение конфликта путем высылки четырех российских дипломатов.

Однако ярость британских властей становится намного понятнее, если истинным преступлением Лугового в их глазах было не убийство Литвиненко, а то, что он ускользнул из лап британской разведки - возможно, с информацией, которая достаточно ценна для того, чтобы купить себе безопасность на родине. В декабре прошлого года Луговой с легкостью был избран в российский парламент и теперь пользуется неприкосновенностью не только от экстрадиции, но и от привлечения к судебной ответственности в собственной стране.

Итак, существует масса резонов для того, чтобы не принимать на веру обвинения, выдвинутые против Андрея Лугового.

Литвиненко

Согласно официальной версии британской стороны, Александр Литвиненко был политическим эмигрантом, беженцем, который заплатил самой дорогой ценой за то, что громогласно выступал против Путина. Однако чем больше сведений всплывает о Литвиненко, тем более неоднозначной выглядит его жизнь.

Чем именно занимался Литвиненко, когда не сидел дома и не смотрел старые фильмы, окутано завесой тайны. Благотворительный фонд Бориса Березовского обеспечил Литвиненко и его семью домом и выдавал им пособие на жизнь, но неясно, чего работодатель требовал взамен.

Согласно книге, написанной вдовой Литвиненко в соавторстве с Алексом Гольдфарбом - российским эмигрантом, который выпускал бюллетени о смертельной болезни Литвиненко, - Александр Литвиненко содействовал проверкам корпоративного управления и выполнения законов в российских компаниях по заказам потенциальных иностранных инвесторов. Известно также, что он много ездил, в основном в Грузию и другие бывшие республики СССР. Между тем большая часть информации, которой Литвиненко располагал в качестве следователя коммерческого подразделения российской разведки в 1990-е годы, должна была устареть, так что его полезность для инвесторов (как и для иностранных разведок) была, видимо, ограничена. По-видимому, именно из-за низкого качества информации, которую он предлагал, первая страна, где Литвиненко просил политического убежища - США - ему отказала.

Высказываются предположения, что незадолго до смерти Литвиненко опасался безденежья - возможно, за этим стояло желание порвать с Березовским. Другие называют эти утверждения дезинформацией. Бесспорно лишь, что в 1990-е годы Литвиненко был знаком с Андреем Луговым и что обоих роднит между собой связь с Березовским. Однако они не общались почти 10 лет, но внезапно Литвиненко связался с Луговым из Лондона и предложил встретиться. Луговой утверждает, что после этого они осуществили вместе несколько проектов (не уточняя, каких именно), но при этом дает понять, что Литвиненко для него почти ничего не делал - разве что присутствовал на его деловых встречах, возможно, в надежде урвать какие-то сделки для себя.

Не всплыло никаких доказательств того, что Луговой или Литвиненко были причастны к контрабанде ядерных материалов - либо, если это и было, то на кого они работали. Однако к подобным темным делам определенно был причастен Марио Скарамелла, итальянский бизнесмен и ученый, с которым Литвиненко встречался 1 ноября в ресторане Itsu на Пикадилли.

Немаловажно также отметить, что один из немногих случаев контрабанды ядерных материалов, которые были преданы огласке в последние годы (конкретно речь шла о контрабанде урана), касался некоего россиянина, схваченного в Грузии в 2007 году в результате операции ФБР по "ловле на приманку". И это обогащает наше дело новым аспектом.

После распада СССР о контрабанде ядерных материалов много кричат как о глобальной угрозе, но очень мало дел было предано огласке, хотя западные правительства явно заинтересованы в том, чтобы продемонстрировать реальность угрозы и успешное противостояние ей. Строго говоря, мне неизвестно ни одно дело из тех, о которых сообщалось, которое не было бы связано с "ловлей на приманку" - срежиссированной западными разведслужбами, дабы выяснить, широк ли размах контрабанды, которая имеет место.

Знаменитое дело, преданное огласке в Германии в 1997 году, заставило российскую сторону выступить с обвинениями, что западные разведки, увлекшись разбрасыванием приманок, создают искусственный рынок нелегальной торговли ядерными материалами. Подобные "приманки", пожаловалась российская сторона, равносильны провокациям. Эту критику следует запомнить.

MI-6

Итак, тезис, что британская разведка могла сыграть некую роль в деле Литвиненко, - это полет фантазии? Или такое могло быть - но тогда что это была за роль?

Некие источники на условиях конфиденциальности сообщили, что незадолго до смерти Литвиненко получал от MI-6 денежное вознаграждение за специальные услуги. По очевидным причинам эти сведения никогда не получат официального подтверждения, хотя нерегулярные выплаты эмигрантам за конкретную информацию - это распространенная практика. Однако факт такого денежного вознаграждения позволяет предположить, что имело место более систематическое сотрудничество.

Литвиненко было одиноко в Лондоне, и он вращался в компании эмигрантов, возникшей вокруг Олега Гордиевского, знаменитого российского двойного агента, который перебежал на британскую сторону еще в 1985 году. Гордиевский высказывался о деле Литвиненко в различные ключевые моменты. После смерти Литвиненко он незамедлительно упомянул о встрече умершего с Луговым в номере отеля Millennium до их встречи в Pine Bar - т.е. баре этого же отеля. По мнению Гордиевского, именно в номере Литвиненко и выпил отравленный чай. Он также упомянул о присутствии третьего мужчины, которого звали Владислав или как-то похоже, утверждая, что то был третий из возможных убийц. Возможно, частично это дезинформация (в конце концов, чекисты бывшими не бывают), но тут могут быть и элементы истины.

Луговому тоже трудно доверять - как-никак, он, как и Гордиевский, служил в КГБ. Но правдоподобным выглядит не только его рассказ о попытке вербовки в MI-6. Луговой также описал свою встречу с Литвиненко в офисе охранной фирмы Erinys в Мэйфейре (на Гросвенор-стрит, 25), которая, насколько понял Луговой, является частью империи Березовского. Луговой заметил, что эта компания, как ему показалось, кишит отставными сотрудниками британской разведки - что наводит на предположения о маловероятных, но не невозможных пересечениях в деятельности Березовского и MI-6. Возможно, это обстоятельство также потребует по-новому взглянуть на деятельность Березовского в Великобритании.

Крайне неясно, в каких отношениях MI-6 состояла с Литвиненко, Луговым или Березовским, но не обязательно полагаться на показания Лугового, обслуживающие его собственные интересы, чтобы заподозрить, что британская разведка контактировала со всеми троими. Ключевой фигурой тут выглядит нынешний глава MI-6 Джон Скарлетт. По некоторым сведениям, он завербовал и Гордиевского, и Литвиненко. Скарлетт или его люди могли также быть причастны к попытке завербовать Лугового.

Гордиевский получает от правительства сравнительно щедрую пенсию. Вдобавок в прошлом году указом королевы он был награжден орденом Св. Михаила и Св. Георгия - деталь, не лишенная изящества, так как кавалером этой награды был и вымышленный Джеймс Бонд. По-видимому, время от времени Гордиевского привлекают для того, чтобы он отрабатывал свой хлеб - так, два года тому назад он сказал в интервью BBC, что история о британских агентах в Москве, которые попались на использовании муляжа камня как тайника для писем, "смехотворна".

Марина Литвиненко говорит, что ей ничего не известно о контактах ее мужа с британской разведкой. Но она говорила мне о том, какой отрадой стал для него круг Гордиевского. Возможно, связь осуществлялась через Гордиевского.

По-видимому, можно резонно утверждать, что у Литвиненко были связи с MI-6, а это, в свою очередь, может быть мотивом для его устранения российскими властями - либо конкурентами среди российских эмигрантов. Но в то же самое время это можно счесть признаком отчаяния: возможно, Литвиненко не мог найти себе другой источник заработка. В чем бы ни состояла истина, MI-6 наверняка знает больше о том, что и почему случилось с Литвиненко, чем можно заключить из полного отсутствия упоминаний об этом ведомстве в официальной британской версии обстоятельств смерти Литвиненко.

Березовский

Если в деле Литвиненко можно заметить призрачную "руку" MI-6, то с той же уверенностью тут можно различить и тень Бориса Березовского. Этот российский эмигрант, мультимиллионер, магнат недвижимости и вечная заноза в боку Путина, постоянно присутствовал тут за кулисами. Именно он организовал Литвиненко приглашение в Великобританию - как говорят, в качестве благодарности за то, что в конце 90-х Литвиненко отказался выполнить приказ о его убийстве. По-видимому, Березовский был главным работодателем Литвиненко в Великобритании, а его благотворительный фонд продолжает оказывать материальную поддержку вдове Литвиненко.

Березовский также был связан с Луговым. Еще в России он взял Лугового на работу начальником службы безопасности, а компания Лугового - по крайней мере, до последнего времени - по некоторым сведениям, заключила контракт на охрану дочери Березовского.

В течение последней недели жизни Литвиненко именно на деньги Березовского оплачивалась информационная кампания, лицом которой столь умело работал Алекс Гольдфарб. Таким образом, картина болезни и смерти Литвиненко, предназначенная для британской аудитории, по сути была создана под диктовку Березовского. До самого конца ни больница, ни британские власти, ни российское посольство ровно ничего не подтверждали. Березовский, действуя через Гольдфарба и пиар-агентство Bell Pottinger, распоряжался ситуацией полновластно.

Некоторые задаются вопросом, не была ли столь широкая пиар-кампания призвана отвлечь внимание - скажем, представить катастрофический несчастный случай с сотрудником Березовского как убийство, совершенное по приказу Кремля. Этой вероятности нельзя исключать.

Однако более вероятно, что Березовский искренне считал Литвиненко жертвой Кремля - возможно, жертвой удара, который косвенно был направлен против самого Березовского. Возможно, Березовский почувствовал, что в этом есть его вина - но заодно, несомненно, увидел в случившемся еще один шанс для продолжения своей кампании против Путина. И если, по-видимому, его первый порыв состоял в том, чтобы заподозрить отравление таллием, предположение о причастности Кремля выглядело абсолютно логичным.

Однако открытие, что причиной отравления был не таллий, а полоний-210 - вещество, которое, по идее, предназначается для массового уничтожения, а не для убийства одного человека, - наводит на мысль, что смерть произошла в контексте не политической вендетты, а нелегальной торговли ядерными материалами. Таким образом, самым вероятным объяснением смерти Литвиненко выглядит неосторожное обращение с радиоактивными веществами.

Тезис, что след полония, возможно, был выявлен в ходе неудачной операции спецслужб по "ловле на приманку", также объясняет, почему британские власти так неуклонно держатся за свою версию. В конце концов, зачем им было затевать ссору с Кремлем вместо того, чтобы выставить Литвиненко случайной жертвой торговли ядерными материалами в среде российских эмигрантов? А затем, что, видимо, во втором объяснении содержится кое-что, что британские власти желают скрыть, не так ли?

Что же значат эти пять групп вопросов в контексте англо-российских отношений? У вдовы Александра Литвиненко Марины, возможно, появился еще один резон для призывов к немедленному публичному расследованию помимо ее естественного желания развеять облако подозрений, которое все более сгущается вокруг деятельности мужа. Сейчас, когда Россия готовится к инаугурации нового президента, Дмитрия Медведева, Марина Литвиненко надеется на смягчение кремлевского курса.

В действительности если смягчение и наблюдается, то пока лишь с британской стороны. Мы уже некоторое время не слышали никаких негодующих публичных заявлений о грехах России. Недавно было объявлено, что назначен новый посол на место сэра Энтони Брентона, который разозлил Кремль своим общением с деятелями оппозиции.

Кампания взаимного очернения, возникшая вокруг Британского совета, в новостях больше не упоминается; переговоры о визовом режиме вот-вот будут "разморожены", и даже Дэвид Милибэнд, когда-то бросавшийся на Россию с нападками, заговорил о необходимости диалога с ней. По-видимому, идет генеральная уборка для того, чтобы при новом президенте начать с чистого лица, даже если прежний лидер, Владимир Путин, поначалу будет дирижировать спектаклем из-за кулис.

К сожалению, жертвой нового сближения сторон может стать истина - подлинная истина - о том, что случилось с Александром Литвиненко. Как это ни прискорбно, некоторые силы в Британии, возможно, еще сильнее, чем новый повелитель Кремля, заинтересованы в том, чтобы это дело, вызвавшее столько раздоров, было предано забвению.