Иностранная пресса о России и не только

Диспут вокруг недавнего закрытия шести школ в Приднестровье, где преподают молдавский язык на основе латиницы, привел к ситуации, в которой, как указывают некоторые международные агентства, нельзя исключать возможности военных столкновений.

Действительно, за захватом 15 июля школы в Тирасполе последовали молдавские экономические карательные меры, введенные 1 августа, а вслед за ними - блокирование 3 августа сепаратистскими властями железнодорожного сообщения Молдавии с СНГ. Последний раз Тирасполь прибегал к блокированию железнодорожных путей во время вооруженного конфликта в начале 1990-х. Но кому на руку такое развитие событий?

Подходящий ответ звучит так: России. Ясно, что с тех пор, как молдавский президент Владимир Воронин изменил свое решение и отказался подписывать так называемый "меморандум Козака" о федерализации Молдавии в ноябре 2003 года, Москва была совсем недовольна своим прежним любимым сыном, Ворониным.

Российский президент Владимир Путин (который был вынужден отменить полет в Кишинев для подписания "меморандума Козака" молдавским президентом и сепаратистским лидером Игорем Смирновым) был "лично оскорблен" и готов оказать поддержку оппозиции, альянсу "Наша Молдова", на парламентских выборах 2005 года.

Значит ли это, что за конфликтом вокруг школ стоит Кремль? Не обязательно. Это был бы, естественно, не первый и не последний раз, когда "клиент" перестарался и поставил "патрона" в неприемлемое положение. Однако в данном случае было бы некорректно говорить о "государстве-клиенте", так как Приднестровье - это и не государство, и не провинция. Следует говорить, скорее, о "клике-клиенте", связи которой с Москвой весьма многосторонни. В то время как Тирасполь, возможно, и не проконсультировался с Кремлем по вопросу закрытия школ, он мог согласовать этот вопрос с другими элементами в Москве, а не с президентом: с ФСБ или военной разведкой (ГРУ), например.

Тирасполь добивается международного признания, и он может пытаться спровоцировать возобновление вооруженного конфликта, чтобы заставить Румынию (теперь - члена НАТО) прийти на помощь Молдавии и, таким образом, вынудить Россию и Украину гарантировать ему де юро признание того, чем он является де факто.

Что лежит в основе подобной интерпретации? Закрытие школ - это не первый раз, когда власти Приднестровья прибегают к провокации. Они ввели пограничников в зону безопасности в нарушение договора о перемирии; ввели "визовые" требования для граждан Молдавии, пересекающих приднестровскую "территорию", и, наконец, в очередной раз заблокировали эвакуацию российских боеприпасов из Колбасны около Тирасполя.

Все это часть того же сценария, по мере развития которого Москва всякий раз мнимо сожалела и объясняла события провалом подписания "меморандума Козака". Различные официальные представители России утверждали, что его подписание предотвратило бы такие печальные последствия.

И так действительно могло бы быть. Так как "меморандум Козака" эффективно привел бы к полной сдаче молдавского суверенитета в обмен на ничто. Он исключил бы вопрос о выводе российских сил из Приднестровья из международной повестки дня или дал бы возможность российским силам возвратиться под другим названием - предполагаемых миротворцев.

Он гарантировал бы Москве уникальный голос в молдавских делах и в то же время поставил бы крест на любом участии ОБСЕ, НАТО и ЕС в миротворческих силах в ситуации после федерализации. И это фактически гарантировало бы Приднестровью -российскому "клиенту" - право вето в "федеральных" молдавских решениях.

Отказ Кишинева в последнюю минуту подписать "меморандум Козака" был обусловлен, в основном, западным, и в частности американским давлением. Запад протестовал, главным образом, против "перебора": планов "федерализации" было несколько, включая план ОБСЕ и молдавский план, в котором в числе гарантов упоминались также ОБСЕ и Украина.

Однако более чем сомнительно, что реализация этих планов привела бы к улучшениям в Молдавии, учитывая тот факт, что механизмы ОБСЕ требуют, чтобы решения принимались на основе консенсуса (таким образом, у России будет право вето), и то, что Украина во всех своих намерениях и целях следует московской линии.

В историческом отношении план Козака предоставил бы России стопроцентное влияние, в то время как другие планы федерализации давали Москве лишь 80%. По крайней мере, так Уинстон Черчилль и Иосиф Сталин могли бы расписать "процентное соглашение" в октябре 1944 года.

Однако российские интересы не обязательно совпадают с интересами Тирасполя. Тирасполь добивается международного признания и включения в разрешение конфликта Румынии с тем, чтобы воздействовать на Россию и Украину, чтобы они признали его. Отсюда и закрытие школ как провокация.

Но Россия, или, по крайней мере, Кремль не хочет заходить так далеко. И Запад, который практически готов допустить российское влияние в "федеральной" Молдавии, вероятно, не допустит, чтобы провокации втянули его в активное вмешательство, которое можно считать всем, что выходит за рамки выражения "озабоченности".

ОБСЕ выработала новый план урегулирования длительного диспута, который включает вопрос о школах, и молдавский министр реинтеграции Василий Сова уже объявил, что Кишинев принимает этот план и что от Тирасполя ждут того же. Хотя детали еще неизвестны, вполне вероятно, что Тирасполь неохотно, но согласится на небольшие уступки по вопросу о школах (например, позволит им вновь открыться при условии, что они зарегистрируются у сепаратистских властей) и в ответ потребует глобальных уступок, таких, как принятие Молдавией "симметричной", а не "асимметричной" федерации.

Это станет классическим применением так называемой "тактики салями" ("тактика салями" - метод прояснения отношений с бизнес-партнерами, при котором каждое требование, которое оппоненту сложно переварить сразу, делится на части, и таким образом постепенно партнер подводится к желаемому для себя результату. При грамотном подходе уступки того, кто проводит эту тактику, окажутся невелики, так как он отступает поэтапно, чтобы противоположной стороне казалось, будто уступки и той и другой стороны равнозначны - прим. ред). И хозяином положения в данной ситуации будет Смирнов.

В это время крупные аспекты предполагаемой федерализации и приднестровской национальной политики уйдут в небытие - к некоторому облегчению и Запада, и российской стороны. Школы могут вновь быть открыты, однако немногие готовы хотя бы на минуту задуматься о том факте, что остальное молдавское население Приднестровья (которое является крупнейшей национальной общиной в сепаратистской республике, составляя 40%) продолжит учить родной язык на кириллице и даже учиться в российских школах.

Этнические русские, многие из которых приехали в регион в 1960-х, составляют не более 24% населения Приднестровья (вторая крупнейшая община - украинцы, 28%), однако добиваются русификации в советском стиле.

Далее, "федеративное" разрешение, которое Запад готов принять, предполагает трансформацию импортированной недемократической политической элиты в легитимного партнера. Приднестровцев (как и молдаван) попросят одобрить новую федеральную конституцию на референдуме - голосовании, которое, скорее всего, породит вопросы о его демократическом характере.

В отсутствие действительно драматичного и непредвиденного нового фактора на возобновление военных столкновений можно с безопасностью смотреть со скепсисом, даже если они послужат интересам Тирасполя.

В это время 3 августа, в разгар кризиса, президент Воронин уезжает в отпуск на чешский курорт Карловы Вары. Воронин не обладает спокойным нравом, и его способность обманывать международное сообщество вряд ли простирается насколько далеко, чтобы он мог позволить себе такой шаг, если он действительно ожидает полномасштабной конфронтации.