Иностранная пресса о России и не только

"Когда дело касается свободы прессы, Россия сейчас котируется ниже таких стран, как Судан, Зимбабве и Афганистан".

Таковы наблюдения Михаила Спектера, московского корреспондента журнала New Yorker. Зловещий заголовок его заметки из Москвы, опубликованной 29 января: "Почему противники Владимира Путина умирают?" И если вы прочтете его статью или мой обзор этой статьи, вы спросите: чем отличается бывший агент КГБ с железным кулаком, руководящий теперь Россией, от кровавых правителей типа Иосифа Сталина?

Различие путинизма и сталинизма вот в чем: сейчас нет массовых убийств, чисток, фальшивых судебных процессов и архипелага ГУЛАГ. В "большом терроре" нет необходимости. Достаточно убить одну журналистку от оппозиции, как случилось в октябре прошлого года с Анной Политковской, и идея всем ясна. Особенно когда правоохранительные органы никак не могут отыскать убийцу, несмотря на то, что у них в распоряжении его фотография.

Незадолго до убийства она писала: "Я не буду вдаваться во все те прелести, с которыми мне пришлось столкнуться на избранном мной пути: аресты, угрозы в письмах и по интернету, еженедельные вызовы в генпрокуратуру".

Собственно говоря, с того дня, когда президент Борис Ельцин назвал Путина своим преемником, в России было убито 13 журналистов. Один из них, Пол Хлебников, был американским гражданином, основателем и главным редактором русской версии журнала Forbes. Его застрелили 9 июля 2004 года, когда он выходил из собственного офиса. Никто не был арестован. Путинская "ручная" Дума недавно приняла одобренный Кремлем закон, разрешающий убийство врагов российского режима за границей. Так что теперь нельзя сказать, что в России нет власти закона.

Ни одно из этих убийств, по словам Спектера, "не было успешно расследовано, не было ни одного успешного судебного процесса". Между тем на встрече с президентом Бушем 24 февраля 2005 года Путин заверял, что Россия никогда не вернется к своему тоталитарному прошлому.

Возможно, Бушу стоило бы сказать Путину, что, если хотя бы одно убийство, инспирированное Кремлем, будет совершено на американской земле, то это преступление будет немедленно направлено на рассмотрение в Совет Безопасности ООН? Я не уверен, что Буш способен это сделать, после первой встречи с Путиным он вообще сказал, что заглянул "этому человеку в глаза" и увидел, "что это очень прямой и надежный человек". "У нас с ним состоялся прекрасный диалог. Я проник в его душу. Это человек, глубоко преданный своей родине и ее интересам, а я очень ценю откровенный диалог, который может послужить началом очень конструктивных отношений", - сказал тогда Буш. Знал ли он тогда, что говорит о псевдодемократе, который как-то назвал распад Советского Союза "крупнейшей геополитической катастрофой века" и который публично произнес тост в честь столетия со дня рождения Сталина?

В одной из своих последних работ Анна Политковская писала: "Да, в Россию пришла стабильность. Это чудовищная стабильность, при которой никто не ждет справедливости от судов, не стесняющихся своего угодничества и предвзятости. Никто в здравом уме не надеется на защиту со стороны органов, которым доверили охранять закон и порядок, потому что они насквозь коррумпированы". Естественно, журналисту, который так рассуждает, не могли позволить продолжать жить, не больше, чем Полу Хлебникову.

К этой статье я хотел бы приписать небольшой постскриптум. Московский корреспондент журнала New Yorker Майкл Спектер - смелый человек, готовый взять на себя риск. Но я очень надеюсь, что он не будет ходить по ночной Москве в одиночку и что главный редактор журнала Дэвид Рэмник предоставил Спектеру телохранителей. Всякое бывает.

Арнолд Байхман - научный сотрудник Института Гувера при Стэнфордском университете, постоянный автор Washington Times.