Иностранная пресса о России и не только

Полвека назад пастор Хорст Каснер принял экстраординарное решение: он собрал свою молодую семью и пожитки и отправился с ними из Гамбурга в демократической Западной Германии в маленький городок недалеко от Бранденбурга в сердце коммунистической Восточной Германии.

"Мы были тогда молодыми идеалистами", - говорит Каснер, возвышающийся над скамейками в церковном хоре протестантской церкви, восстановленной им из руин после падения Берлинской стены в 1989 году.

Это весьма лаконичное описание того, как Ангела Меркель, дочь Каснера и женщина, которая 18 сентября может войти в историю как первая женщина-канцлер Германии, выросла и жила в коммунистической Восточной Германии до падения Берлинской стены, когда она вошла в суровый мир политики.

Высокий стройный мужчина, выглядящий моложе своих 79 лет, Каснер на прошлой неделе более двух часов провел в беседе с репортером International Herald Tribune и рассказал интереснейшие вещи о коммунистической системе, в условиях которой он пытался говорить правду - даже обсуждать диссидентские заметки советского физика Андрея Сахарова - и где ему приходилось защищаться от секретной полиции.

Меркель, которой было всего три месяца, когда семья перебралась на восток, мало говорит о том, какое влияние на нее оказала жизнь при коммунистическом режиме, при котором, окончив школу с отличием, она стала заниматься наукой и работала в Академии наук в Восточном Берлине.

Только в недавних интервью она рассказала, что родители внушили ей необходимость преуспевать во всем, если она хочет выжить во враждебном окружении, с подозрением относящемся к христианским убеждениям ее отца и, как сказал Каснер, к тому, что он организовывал встречи интеллектуалов, где поднимались различные диссидентские темы.

Брат Меркель Маркус, который младше ее на три года и, как и она, занимается наукой, подтвердил эту деталь из их детства.

"Мы должны были быть во всем лучшими, - сказал он, когда его отец ненадолго прервал беседу, - из-за положения нашего отца".

Их отец, которые по-прежнему является пастором в этом городке в 85 километрах к северу от Берлина, неохотно говорит о дочери. "Это не мой путь", - говорит он.

Однако в 1954 году, когда Протестантская церковь попросила его переехать из Гамбурга, который возрождался после Второй мировой войны, в Восточную Германию, у него не было сомнений. "Мы были нужны там", - говорит он.

Это было до возведения в 1961 году Берлинской стены, и между двумя частями Германии еще можно было свободно перемещаться.

Однако в компании, занимавшейся перевозками, в которую он обратился в связи с переездом семьи, были потрясены.

"Менеджер сказал, что он привык переводить людей с востока на запад, а не наоборот. Он сказал, что в Восточную Германию едут два типа людей - коммунисты или законченные идиоты".

На вопрос о том, к какой категории менеджер отнес его, Каснер ответил: "Менеджер сказал, что ему придется выделить третью категорию. Видите ли, я был молод. Это была моя миссия. После Второй мировой войны мы были просто благодарны Богу, что выжили. У священников было какое-то чувство долга. Там были нужны священники".

Тот простой факт, что пастор из Западной Германии вместе с женой и маленькой дочкой добровольно покинул демократический Запад, чтобы поселиться в Восточной Германии, безусловно, не мог не вызвать подозрений у коммунистических властей.

"Первая реакция была такая: "Как замечательно, что вы приехали. Многие уезжают на Запад", - вспоминает Каснер, который вскоре после прибытия обменял паспорт Западной Германии на восточногерманский.

Однако, как он говорит, за ним постоянно вели наблюдение секретные службы.

Он никогда открыто не бросал вызов властям, но на своих еженедельных семинарах и заседаниях организованного им кружка, состоящего из интеллектуалов левого толка, устоявших при этом режиме, нередко обсуждал спорные вопросы. Встречи кружка проходили каждую пятницу в доме Каснера в Темплине.

Потом однажды его попросили стать информатором "Штази", государственной тайной полиции. "Это было в 1968 году. На семинаре мы обсуждали письмо Андрея Сахарова".

Открытое письмо советского диссидента представляло собой точный анализ того, как гонка ядерных вооружений между США и Россией сможет уничтожить человечество. Чтобы избежать этого, Сахаров призывал к сближению между капиталистической и социалистической системами - этот жест навлек на него еще больше угроз и слежки.

"Я не знаю, кто меня выдал, - говорит Каснер об этом инциденте. - В любом случае меня позвали в "Штази". Мне сказали, что обсуждать такие вещи - это уголовное преступление".

"Мне предложили работать на них, если я хочу избежать обвинений. Я сказал им, что любой мог услышать письмо Сахарова по радио. Нельзя построить стену и держать такие вещи в секрете. Я отказался сотрудничать".

Каснер не пострадал ни от каких санкций - интересный пример того, как власти стран коммунистического блока уравновешивали свой декларируемый атеизм достаточной толерантностью по отношению к Христианской церкви. Каснер рассказывает, что ему разрешили иметь машину, которую оплатила западногерманская Церковь, но сама машина была восточногерманской модели, а также позволили путешествовать без семьи в Англию и Италию в 1970-х.

Однако его жена Герлинд, преподававшая в Гамбурге латынь и английский, и его дочь Ангела столкнулись с трудностями.

"Моей жене не позволили преподавать, - говорит Каснер. - Они боялись ее влияния как уроженки Западной Германии. Когда я проводил семинары, она помогала мне в качестве секретаря. Мы жили в своеобразном гетто".

"Только позже, в 1970-х, власти заинтересовались Церковью в качестве средства укрепления общества. В тот период Восточную Германию признали в мире".

В школе в Темплине Меркель хорошо давались языки. Она хотела выучиться на преподавателя и переводчика, но из-за профессии отца ей этого не позволили.

Вместо этого она начала изучать физику в Лейпцигском университете. Люди из Христианско-демократической партии, знающие Меркель, говорят, что именно опыт, приобретенный ею в юности, внушает ей такое уважение к рыночной экономике и Соединенным Штатам.

Хотя Каснер отказывается говорить о своей дочери, понятно, что он не разделяет ее убеждений. "Я всю свою жизнь думал, что стена будет всегда. За эти годы мы приспособились к жизни здесь".

Когда в 1989 году Берлинская стена пала, Каснер хотел, чтобы было две Германии. "Я был за демократическую Восточную Германию. Но народ хотел дойч-марок. Сейчас революция закончена".

Меркель, которой сейчас 51 год, не могла дождаться воссоединения Германии.

"На меня сильно повлияла политика, на меня повлияло воссоединение Германии, - сказала она в воскресенье вечером во время телевизионной дуэли с канцлером Герхардом Шредером. - Я горжусь, что являюсь политиком единой Германии с восточногерманскими корнями".

"В остальном на меня оказали влияние родители, и этим я тоже горжусь".

В застегнутом на все пуговицы городе ее молодости жители, с которыми мы беседовали, судя по всему, не такгордятся Меркель, как ее отцом.

Его церковь, первоначально построенная примерно в 1700 году, была разрушена во время коммунистического правления.

"Мы гордимся пастором Каснером, потому что он восстановил церковь, - говорит 37-летняя Биргит Дорнбуш, неработающая мать. - Я не знаю, чего достигла Меркель".

Это выражает своеобразное пассивное принятие. Через 15 лет после падения коммунизма, после того как мир изменился, жизнь в городке продолжается.

Если Меркель станет канцлером, говорит Юрген Новаковский, 44-летний водитель, "ничего не изменится".

"В Меркель нет ничего особенного, - говорит он. - В наши дни женщины чем только не занимаются".