Иностранная пресса о России и не только

Всем известно, что в культуре Азии очень озабочены тем, как "сохранить лицо", замечает обозреватель The Daily Beast Лизль Шиллингер. Менее известен "всепроникающий русский" вариант этого явления - "не столько стараться сохранить лицо, сколько дуться на тех, кто заставил тебя его потерять, и наказывать этих бестактных субъектов", говорится в статье. Это называется "обижаться" - "вековое русское национальное развлечение" в личных отношениях и не только. По мнению автора, это одна из скрытых сил, сплачивающих огромную Россию.

Примером того, как можно "обидеться на макроуровне", автор считает дело Сергея Магнитского: "российское правительство, обидевшись на упреки американской стороны, в отместку запретило американцам усыновлять российских сирот и составило собственный список граждан США, которых не желают видеть в России".

Автор делится и личными наблюдениями: в 1990-х годах, работая в российском журнале, она то и дело случайно расстраивала своих коллег. Например, критиковала шрифт или словоупотребление. Тогда начальник испуганно шептал: "Вы очень обидели Веру Владимировну". "Мне приходилось все бросать, бежать на улицу и закупать "сникерсы" и "кока-колу", чтобы загладить шероховатость", - вспоминает автор.

Есть и более свежий пример: когда Шиллингер написала рецензию на очень ироничную, по ее словам, книгу "Овладеть искусством советской кухни" Ани фон Бремзен (см. также рецензию Пола Леви Вкус тоталитаризма: как выглядит советская жизнь, если взглянуть из кухни - Прим. ред.), раздраженные российские блоггеры-патриоты накинулись на них обеих. "Они писали, что меня следует засунуть в заливное", и жалели, что мать Ани не съели в блокаду.

По словам Шиллингер, она вспоминает гнев блоггеров, когда смотрит осторожные репортажи из Сочи.

Журналист Дэвид Сэттер, которому недавно запретили въезд в Россию, поведал в интервью: западные журналисты и ученые, которые пытаются попасть в круги кремлевской элиты, ощущают "желание не обидеть хозяев, не задавать вопросов, которые остро необходимо задать".

Накануне Олимпиады обидчивость хозяев вносит деликатную дипломатическую струнку в усилия международного сообщества по обеспечению безопасности спортсменов и гостей, считает автор. Поделятся ли хозяева с гостями информацией, если в "стальном кольце" Сочи обнаружится потенциальная брешь? Решатся ли гости задавать неудобные вопросы?

"В брежневскую эпоху советская гиперчувствительность к обидам мешала иностранным корреспондентам собирать достоверные новости", - считает автор. Правда, при Горбачеве и Ельцине поощрялись журналистские расследования и самокритика. Да и сегодня разрешены публикации и высказывания, которые были бы немыслимы в советский период вплоть до времен Черненко. "Однако, как показал процесс Pussy Riot, существуют серьезные ограничения свободы выражения своих мнений, причем неясно, в чем состоят эти ограничения", - пишет автор.

На взгляд Шиллингер, опасения кого-то обидеть сковывают поведение людей в России. Это следует учесть, когда начнется Олимпиада. "Почувствуют ли иностранные журналисты, что они вольны откровенно освещать события? Или их будут сдерживать тревожная тяга к вежливости и страх перед непредсказуемыми последствиями? Поиски равновесия между журналисткой тактичностью и потребностью людей в информации - пожалуй, самая трудная неофициальная дисциплина в программе этой Олимпиады", - подводит итог автор.