Иностранная пресса о России и не только

Во время Второй мировой войны будущий премьер-министр ЮАР Джон Форстер считался сочувствующим нацистам. Спустя 30 лет его чествовали в Иерусалиме. Израиль и режим апартеида заключил тайный альянс, закрепленный самым большим дружеским подарком - технологией атомной бомбы

Многие израильтяне испытывают смятение от предположения о том, что их страну, поднявшуюся из пепла геноцида и построенную на еврейских идеалах, можно сравнивать с расистским режимом. Однако на протяжении лет многие евреи ЮАР не только не выступали против системы апартеида, но и процветали под ее защитой, хотя одновременно некоторые евреи занимали ведущие позиции в движениях за освобождение. Со временем израильское правительство тоже отмело возражения против режима, лидеры которого в прошлом восхищались Адольфом Гитлером. Через три десятилетия после рождения израильскую "чистоту оружия" - заявленный Израилем принцип морального превосходства его солдат - тайно принесли в жертву и судьба еврейского государства оказалась тесно переплетенной с Южной Африкой. Более того: израильский истеблишмент безопасности полагал, что эти отношения во многом спасли еврейское государство.

В 1950-1960-е годы Израиль открыто критиковал апартеид и создавал альянсы с постколониальными африканскими правительствами. Однако после войны Йом-Киппур в 1973 году большинство африканских стран разорвало отношения, и правительство в Иерусалиме решило повнимательнее взглянуть на изолированный режим Претории. Отношения изменились так глубоко, что в 1976 году Израиль пригласил нанести государственный визит премьер-министра ЮАР Джона Форстера, бывшего сторонника нацистов и командующего фашистской организации Ossewabrandwag, занимавшей сторону Гитлера.

Израильский премьер-министр Ицхак Рабин назвал южноафриканского диктатора силой свободы и умолчал о поддержке Форстером Германии в прошлом, когда тот посещал Иерусалимский мемориал, посвященный шести миллионам евреев, убитых нацистами. На государственном банкете Рабин поднял тост за "идеалы, которые объединяют Израиль и ЮАР: надежды на справедливость и мирное сосуществование".

Форстер, армия которого тогда переходила границы Анголы, заявил, что Южная Африка и ЮАР стали жертвами врагов западной цивилизации. Через несколько месяцев в ежегодном правительственном альманахе ЮАР написали, что обе страны столкнулись с одинаковой проблемой. "У Израиля и ЮАР, помимо прочих, есть одно главное сходство: она находятся в преимущественно враждебном мире, населенном людьми с темной кожей".

Визит Форстера заложил основы для сотрудничества, которое трансформировало израильско-южноафриканскую ось, сделав страны ведущими разработчиками оружия и влиятельной силой в международной торговле оружием. Алон Лиель, бывший израильский посол в Претории 1980-х годов, говорит, что израильский истеблишмент безопасности считал, что без отношений с африканерами (белыми жителями ЮАР) еврейское государство могло бы и не выжить.

"Мы создали военную промышленность Южной Африки, - отмечает Лиель. - Они помогали нам разрабатывать всевозможные технологии, потому что у них было много денег. Когда мы занимались совместными разработками, мы обычно давали ноу-хау, а они давали деньги. После 1976 года начался любовный роман между военными верхушками двух стран и их службами безопасности".

"В Анголе мы были консультантами южноафриканской армии. Там работали израильские офицеры. Связи были очень тесными".

Помимо государственных заводов, производством для ЮАР занимался кибуц Бейт-Альфа, который продавал средства подавления беспорядков городам с чернокожим населением.

Но самый большой секрет был ядерным. Израиль предоставил ЮАР экспертные знания и технологии, которые стали основой разработки ЮАР собственной ядерной бомбы. Израиль оказывался в щекотливой ситуации, тесно сотрудничая с политическим режимом, основанным на расистской идеологии, и поэтому держал это военное сотрудничество в тайне.

"Все, что я вам рассказываю, было совершенно секретным, - подчеркивает Лиель. - Об этом знали единицы - совсем небольшой круг людей. Однако случилось так, что многие из наших премьер-министров входили в этот круг. Такие люди, как Шимон Перес и Рабин, определенно знали об этом, потому что они входили в истеблишмент безопасности. В ООН мы продолжали повторять: мы против апартеида, так как мы - еврейский народ, который пострадал от Холокоста, и это неприемлемо. Однако наш истеблишмент безопасности продолжал сотрудничество".

Продолжали его и многие политики. Израильские города нашли города-побратимы в Южной Африке, и Израиль был единственной западной страной, которая позволила ЮАР открыть посольство.

Когда Израиль в конце концов стал отдаляться от режима апартеида, ибо правительство африканеров находилось под все усиливающимся давлением, силы безопасности противодействовали этому. "Когда мы оказались на перепутье, в 1986-1987 годах, и министерство иностранных дел заявило, что мы должны переключиться с белых на черных, аппарат безопасности сказал: "Мы сошли с ума, это самоубийство". Они утверждали, что у нас не будет военной и авиационной промышленности, пока Южная Африка не станет опять нашим главным клиентом, каким она была в середине 1970-х, что спасло Израиль. Кстати, это, вероятно, действительно так", - говорит Лиель.

Во время визита Форстера в Иерусалим Шимон Перес был министром обороны, а после этого, в 1980-е, дважды занимал пост премьер-министра, и в этот период Израиль был наиболее близок с правительством апартеида. Перес уклоняется от вопросов о моральности этих связей с режимом белых людей. "Я никогда об этом не вспоминаю. Я не могу изменить прошлого, так зачем мне это делать?" - говорит он.

Были ли у него сомнения по поводу поддержки правительства, которое исповедовало принципы, противоположные тем, что защищал Израиль? Перес говорит, что его страна боролась за выживание. "Каждое решение - это не выбор между двумя идеальными вариантами. Решение - это выбор между двумя неидеальными альтернативами. В то время движение чернокожей Африки выступало вместе с Арафатом против нас. По сути, выбора у нас практически не было. Но мы никогда не прекращали осуждать апартеид. Мы никогда с ним не соглашались".

А с человеком, с Форстером? "Я не стал бы вносить его в список величайших лидеров нашего времени", - отмечает Перес.

Заместитель генерального директора израильского МИДа Гидеон Меир указывает, что, хотя он не знает подробностей об отношениях Израиля с правительством апартеида, в их основе, вероятно, лежало одно-единственное соображение: "Наша главная проблема - безопасность. Нет другой такой страны в мире, само существование которой находится под угрозой. Эта проблема существует с момента создания Израиля и по сей день. Все это - последствия геополитики Израиля".

Публикуется с сокращениями.