Иностранная пресса о России и не только

Приглашенные в Мекку королем Саудовской Аравии Абдаллой, лидеры "Фатх" и "Хамас" достигли "предварительного соглашения" по вопросу о правительстве национального единства, и это соглашение должно положить конец маленькой междоусобной войне между палестинцами Сунны, сторонниками Арафата, чтобы было понятней, и палестинцами "Хамаса", поддерживаемыми и вооружаемыми шиитским Ираном. Нам пока не известно, удалось ли в ходе встречи-противостояния между Абу Мазеном и премьером Ханией развязать все узлы, поэтому было бы преждевременным делать оптимистичные выводы. То, что два уважаемых палестинца пожали друг другу руки на публике и что король Саудовской Аравии Абдалла дал высокую оценку их "патриотическому усердию", еще ничего не значит.

В Каире, в период Суэцкого кризиса (1956), посол Форнари не уставал повторять, что на Востоке (Среднем, Ближнем, Дальнем) все, что происходит и обсуждается, следует воспринимать с оговорками. "Одно дело - видимость, другое - суть". В связи с этим стоит вспомнить, что еще совсем недавно "соглашение", достигнутое в Газе, просуществовало всего одно утро. И еще: на первый взгляд может показаться, что усилия Саудовской Аравии направлены на сплочение палестинского фронта с целью реализации саудовского плана, уже "получившего высокую оценку" президента Буша. (План очень похож на книгу толкования снов: он предвидит завершение конфликта с Израилем в обмен на возвращение оккупированных территорий и возвращение домой палестинцев диаспоры). На самом же деле, Саудовская Аравия намеревается вернуть "Хамас" с тем, чтобы отцепить его от иранского, а значит шиитского, "поезда".

Безусловно, Саудовская Аравия (в частности, король Абдалла) всегда помогала палестинцам, особенно "Фатху". Принц аль-Фейсал, министр иностранных дел королевства, никогда не скрывал того, что испытывает "уважение и симпатию" к Арафату. Но сегодня для королевства, являющегося хранителем священных для ислама мест, из всех проблем, которые тревожат арабский мир, приоритетной является Иран.

У ваххабитского королевства, благодетеля и религиозного маяка суннитов, вызывает тревогу вторжение в зону кризиса ведущей страны шиитов - Ирана. Преследуемые суннитами с момента смерти Магомета, шииты сумели выжить в условиях засилья суннитов благодаря takkya - искусству притворяться. Революция, осуществленная Хомейни, перетасовала карты, но историческое и удобное равновесие сил изменилось в результате фатальной иракской кампании Буша-младшего. За уверенной военной победой, как мы уже знаем, последовали многочисленные ошибки американцев. Двумя самыми серьезными стали немедленный роспуск армии, что превратило ее в орду увечных, больных и голодных, но вооруженных калашниковыми; и запрет единственной партии, "Баас". Американцы - плохо информированные, и это действительно так, - видели в "Баас" идеологическую силу, которой не было на протяжении многих лет. "Баас" была движителем этой страны: от школы до транспорта, от хлеба до мясной лавки, и так далее.

Роспуск "Баас" спровоцировал беспорядки, вызвал хаос. Чтобы исправить положение, американцы, наконец, подумали, что надо бы сформировать армию и, в первую очередь, полицию - военную и гражданскую, способную нормализовать ситуацию в стране. Но это сложное и запоздалое предприятие сразу вызвало появление так называемых повстанцев. Это движение вначале было спонтанным, но потом оно было организовано "внешними элементами". Речь идет о террористах-профессионалах из "Аль-Каиды". Стоит уточнить, что не терроризм, созданный Усамой бен Ладеном, шейхом смерти, направил повстанцев против американских солдат. Напротив, повстанческое движение стало питательным бульоном для терроризма, и Ирак оказался удобной базой - информативной, оперативной. И американская авантюра в Междуречье превратилась в политическую трагедию, когда в результате выборов к власти приходит шиитское большинство.

В Ираке, в стране-работяге, в светской стране, произошел эпохальный поворот: реванш шиизма, после столетий горького подчинения. Вместе с Саддамом пала жестокая гегемония суннизма, страдавшего политической булимией, и шииты - будем говорить, боевики - начали вершить месть, о которой мечтали много веков.

Но не столько иракская гражданская война беспокоит умеренный арабский фронт во главе с Саудовской Аравией. Вызывает обеспокоенность решительное, активное вторжение Ирана в район кризиса. Эпохальные перемены: парии улемов, шиитам, уже больше нет нужды применять takkya, и вместо того чтобы скрывать, они громко заявляют о своих планах. В частности, о намерениях превратить Иран в страну-лидера, противника номер один "дуэта" Израиль-США. Иранский президент с непроизносимым именем Махмуд Ахмадинежад прекрасно знает, что Холокост является страшной исторической реальностью, но издевается над исторической памятью, прекрасно понимая, что затрагивает скрытый нерв: в демократической Европе, в Израиле, стране евреев. Но его провокация носит не только идеологический характер, его провокация - еще и оружие. Он, сын кузнеца, который рассказывает друзьям, что часто видит Махди (Мессию), отстаивает право Ирана на обладание ядерной энергией "в мирных целях". Несколько странное притязание, если принять во внимание огромное количество нефти, которое Тегеран качает, рассчитывая на уже разрабатываемые и еще разведываемые месторождения.

Как же поступить в сложившихся обстоятельствах? Саудовская Аравия чувствует, как в затылок ей дышат иранские санкюлоты, и она готова, чтобы сбить рога "демоническому" Ахмадинежаду, реализовать знаменитый "план Фахда", уже представленный на саммите в Фесе, в котором пунктом номер 7 проходит признание Израиля. Но стоит напомнить, что конфликт между Израилем и палестинцами является всего лишь (благородным) "ложным выстрелом", как говорят в артиллерии, когда целятся в колокольню, чтобы нанести удар по площади. Кошмар так называемого умеренного арабского мира не столько Израиль, с которым рано или поздно будет достигнуто соглашение, сколько "иранская угроза". Кошмар на кошмаре: израильский блиц, который выведет из строя иранские атомные объекты, спровоцирует еще более масштабную катастрофу - "тотальную войну".

Каирские эксперты, мудрые "гуру" Замалека испытывают вполне оправданное беспокойство и, основываясь на "иранских прецедентах", предлагают следующий сценарий. Иран остановится в метре от пропасти и после осторожного отката назад начнет разговаривать: с соседними странами, с миром. При этом аятоллы вряд ли ослабят поводья на шее Ахмадинежада. Он был избран, потому что этого хотел духовный лидер, Хаменеи, который в самый последний момент опрокинул избирательную урну, выбросив из нее бюллетени в пользу Рафсанджани, миллиардера, торговца фисташками, бизнесмена, которого поддерживает "базар" (иранские деловые круги). Иными словами: четвертый, неистовый сын кузнеца оказывается лишь "президентом-ширмой". Сегодня он нужен лишь для сдерживания массы нуждающихся, многие годы ожидающих godot, более достойной жизни. Но если игра окажется слишком жесткой, то старейшины в тюрбанах без колебаний избавятся от президента-агитатора.

Стоит напомнить историю с Банисадром: Хомейни хотел, чтобы тот стал президентом Исламской Республики Иран, потому что он был полезен для сдерживания среднего класса, в то время придерживавшегося "левых" взглядов, и олицетворял собой образ новой теократии. Когда с Банисадром стало трудно ладить (он стал напоминать старому имаму о его обещаниях), Хомейни отдал приказ о его устранении: он уже не приносил пользы. (Банисадру удалось избежать гибели, но это уже другая история). Показательным является пример с аятоллой Бехести: он решил фрондировать и погиб в результате взрыва, организованного в его офисе.

Соглашение, достигнутое в Мекке, вероятнее всего, окажется черновиком, в который еще будут вноситься изменения и дополнения. Мы полагает, что это соглашение не погасит шиитского пламени "Хамаса" и не заглушит ненависти, которую навязывает "Хизбалла" другим ливанцам: будь то христиане или сунниты. Все дело в реваншистском шиизме. Его можно победить, но, естественно, не при помощи атомной бомбы, как того хотели бы американцы. Возможно, при помощи сдержанности и дополнительных долларов. Долларов, которые "не пахнут".