Иностранная пресса о России и не только

Сирота, живущий в одном из московских подвалов, украл пару брюк и две банки варенья. Его приговорили к пяти годам тюремного заключения. Бабушку из Новгорода, с большим опытом мелкой воровки, приговорили к восьми годам тюрьмы за то, что она украла у соседей два бидона, которые они вывесили на забор для просушки.

"Это очень жестокая система, потому что люди получают несоразмерно большие сроки за незначительные проступки", - говорит Сергей Пашин, только что отстраненный от должности судьи Московского городского суда за свои либеральные настроения. Говоря о судебных ошибках, Пашин приводит данные о том, что "около 99,6% подсудимых признают виновными. И половина из 0,4% признаются невиновными лишь после обращения в апелляционный суд".

В России, в ее разваливающихся тюрьмах и лагерях содержится невероятное число заключенных - 1,1 миллиона человек. Иными словами, на каждые 100 тысяч граждан приходится 750 заключенных. В Великобритании - это лишь 120 человек на 100 тысяч населения.

В специальном докладе официального российского ведомства по защите прав человека говорится о том, что у 85 тысяч заключенных нет кроватей, 91 тысяча больна или туберкулезом или СПИДом. Самым большим преступлением Пашина в глазах его коллег судей является то, что за 4 года работы судьей он очень часто выносил оправдательные приговоры. В России судьи традиционно склоняются в пользу обвинения. Будучи советником президента Ельцина в начале 90-х годов, Пашин был одним из самых активных сторонников введения в России судов присяжных. Вопреки сопротивлению официальных лиц, ему удалось добиться того, что в 9 российских регионах были введены суды присяжных.

Ни у кого из его коллег карьера не начиналась столь удачно. В 1996 году Пашин стал судьей: в свои 37 лет он был больше похож на преуспевающего бизнесмена, нежели на судью-реформатора. За это он очень часто подвергался критике со стороны других судей. Он был отстранен от должности в 1998 году, однако Верховный Суд отменил это решение.

Но в октябре Квалификационная коллегия судей вновь отстранила его от должности. По иронии судьбы он был уволен по статье, которую сам и разрабатывал: об отстранении от должности судей, совершивших тяжкие преступления. Против него было выдвинуто двойное обвинение: он написал статью о Дмитрии Неверовском, который отказывался служить в армии по политическим или религиозным убеждениям и был осужден судом Калужской области. Пашин заявил, что суд нарушил законодательство и лишил Неверовского права на гражданскую, альтернативную службу.

Кроме того, ему вменяется в вину участие в программе радиостанции "Эхо Москвы". Одна женщина позвонила на передачу и обратилась к Пашину за помощью. "Она сказала, что у нее ужасные проблемы, и что она потеряла всякую надежду", - говорит Пашин. - "Я сказал, что не могу дать ей совета, но если она хочет, может позвонить мне на работу, и продиктовал в эфире свой номер телефона". Коллеги Пашина решили, что "его поведение было неподобающим".

Пашин остается энтузиастом судов присяжных. Он говорит, что присяжные могут чаще выносить оправдательные приговоры и учитывать особые обстоятельства. Эти суды также способствуют снижению вероятности подкупа членов суда.

"Многие судья в частных беседах говорят о том, что они положительно относятся к судам присяжных, потому что в них они начинают ощущать себя настоящими судьями, а не заместителями прокурора", - отмечает Пашин. Но губернаторы регионов противятся таким судам, потому что они ограничивают их власть. Кроме того, никто не лоббирует этот вопрос в правительстве.

Это объясняется не только тем, что судебная система тяготеет к обвинению. Пашин утверждает, что требуется невероятно много времени для доведения дела до суда. Например, при рассмотрении гражданских дел, когда вкладчики обращаются с иском против какого-то развалившегося банка, зачастую проходит столько времени, что даже, если вкладчикам удается выиграть процесс, банк попросту исчезает или банковские активы переводятся в неизвестном направлении.

Узнав о своем втором за два года увольнении, Пашин не хотел во второй раз обращаться в Верховный Суд. "Сначала я подумал, что надо заняться преподавательской деятельностью", - сказал он. Но потом он изменил свое мнение и принял решение обратиться в Европейский суд по правам человека в Страсбурге.