Иностранная пресса о России и не только

У славы есть свои пределы, даже в нашей стране, где знаменитостей обожествляют. Это урок, который можно вынести из возвышения, падения и политического возрождения губернатора Арнольда Шварценеггера.

В 2003 году в его предвыборном штабе царила праздничная атмосфера. Он одержал победу на выборах, потому что был звездой Голливуда и имел репутацию крутого парня, который сумеет покорить Сакраменто. А второй раз он переизбрался на пост, несмотря на то, что предварительные результаты предсказывали ему провал, потому что начал вести себя как губернатор, а не как актер в новой роли. Но это удалось лишь после того, как Сакраменто покорил Шварценеггера.

Сколь бы банальным это ни казалось - ведь эту историю повторяют с момента появления мифа о фениксе - Шварцнеггер возродился из пепла, оправившись от поражения на законодательном референдуме в прошлом году.

Неудачная попытка принять поправки к избирательному законодательству, самое большое унижение за всю его блестящую карьеру, развеяла убежденность Шварцнегера, будто он благодаря своей известности может добиться чего угодно и будто развязность и остроумные цитаты способны подменить собой суть работы и реальные усилия в рамках политической системы.

Шварценеггер сгладил последствия, извинившись за свои ошибочные действия. Но, быть может, более важно то, что он учел мнение недовольных избирателей, которые в большинстве отвергали его политику. Он осознал, что, как выразился один из его советников, его работа состоит в том, чтобы "управлять", а не просто "быть губернатором".

Или, как сказал Дон Сипл, определявший стратегию Шварценеггера как на перевыборах, так и на референдуме: "Когда дело касается политики, от вас зависит жизнь людей. Дело касается не только вас. Дело касается других".

В политике удача имеет огромное значение, а Шварценеггеру в нынешнем избирательном сезоне удача улыбнулась.

Он извлек выгоду из непредвиденной волны доходов, которая позволила окончить затянувшуюся битву за бюджет, и, что еще важнее, позволила выделить миллиарды долларов на общественные нужды. Его оппонентом стал не представляющий особой опасности казначей штата Фил Анжелидас, который так и не оправился от тяжелой весенней битвы за выдвижение кандидатом от демократов. Также Шварценеггеру повезло с покладистым законодательным собранием, в котором преобладают демократы, готовые сотрудничать с губернатором-республиканцем по ряду важнейших вопросов, даже если это ведет к ослаблению позиций Анжелидаса в его трудной предвыборной кампании.

Но все это могло не помочь, если бы Шварценеггер не изменил свой подход к работе, которую он когда-то считал причудой и хорошей возможностью для саморекламы. Он заменил советников, предпочитающих борьбу сотрудничеству, и поставил на их место команду, готовую более активно работать в рамках существующей политической системы, которую Шварценеггер некогда обещал уничтожить. Он заключил мир с прежними врагами и начал сражаться с бывшими друзьями, в числе которых оказался непопулярный президент Буш, все более отходя на центристские позиции. (Мало кого, похоже, взволновало, что он нарушил свои обещания и направил миллионы долларов на обеспечение собственного политического возрождения.)

Что же касается его эго (а это серьезный вопрос), Шварценеггер намерился вернуть себе репутацию, потерянную в ходе референдума, совершая поездки по штату и участвуя в серии малозначимых событий - пригодных для показа в вечерних новостях какого-нибудь провинциального городка, но не по общим телеканалам и не в программе Entertainment Tonight ("Сегодняшние развлечения"). По словам советников, это дало губернатору шанс вновь получить поддержку избирателей, общаясь с ними в более камерной обстановке, которая ставит реальный успех выше театрального эффекта.

Калифорнийцы не столь уж изменчивы в своем отношении к знаменитостям, занимающимся политикой. Но, чтобы вновь переизбраться на должность, от политика потребуется нечто большее, чем просто улыбка и впечатляющая биография. Джордж Мерфи, Джон Тани и Сессю Хаякава - все они поначалу смогли заполучить голоса избирателей. Но вскоре они потеряли свою привлекательность, и никто из перечисленных не продержался в сенате дольше одного срока.

Даже легендарный Рональд Рейган пережил падение своей популярности во время первого губернаторского срока, когда спорил с участниками митингов, сражался с непокорным законодательным собранием и вел плохо продуманную избирательную кампанию - итог был тот же, что у референдума Шварценеггера.

Рейтинг Рейгана стал падать, и если на первых губернаторских выборах он победил с перевесом в миллион голосов, то на перевыборах в 1970 году его перевес снизился почти вдвое. Отчасти это падение можно объяснить тяжелым годом для Республиканской партии по всей стране. Ведь, как говорил бывший советник Рейгана Стюарт Спенсер: "Когда вы принимаете решения, то отвращаете от себя некоторых людей".

Однако политическая карьера Рейгана в национальном масштабе в основном опиралась на его второй срок в Сакраменто. "Рейган начал добиваться успеха, когда стал действовать независимо", - считает политический аналитик Тони Куин, который был членом законодательного собрания от Республиканской партии во время пребывания Рейгана на посту губернатора.

То же самое можно сказать и о Шварценеггере. В этом году он заключил двусторонние договоры о борьбе с глобальным потеплением, поднял минимальную зарплату и снизил цены на лекарства. Кроме того, он сделал инфраструктуру - самый заметный вопрос на планете - главным пунктом своей законотворческой деятельности, что должно подчеркнуть его новый, реалистичный подход к управлению.

Шварценеггер называет себя обычным человеком, не любящим налоги, умеренным в социальных вопросах и "прогрессивным в вопросах экологии", - именно так можно описать электорат, определяющий исход выборов в штате Калифорния. Удивительно другое - как он зашел столь далеко. Одни винят плохих советчиков. Другие - неудачную попытку добиться пересмотра конституции, который бы позволил ему избираться в президенты.

В чем бы ни состояла причина, Шварценеггер хотел - и даже очень - изменить направление своей правой политики, приведшей к краху. Разворот, который произошел с небывалой скоростью, заставляет задаться вопросом о подлинных ценностях губернатора и делает его уязвимым для часто звучащих обвинений в политической беспринципности.

Анжелидас судорожно попытался воспользоваться случаем, но ему это не удалось. В конце концов, отказаться от своего прошлого в стране, где каждому дается второй шанс, не считается зазорным.

"В Калифорнии люди все время меняют себя, - говорит Марти Каплан, декан Университета Южной Калифорнии, прежде работавший в Голливуде и в политических структурах. - Мы дали (Шварценеггеру) еще один шанс, как даем его самим себе. Все, чего мы хотим, - это чтобы он не надул нас еще раз".