Иностранная пресса о России и не только

"Только международная общественность еще может спасти Кавказ - если захочет". Интервью с чеченским поэтом Апти Бисултановым

Апти Бисултанов - один из самых известных чеченских лириков, недавно в Германии вышла его книга "Тень молнии". Если народ страдает, он в этом уверен, поэт не может оставаться в стороне. Бисултанов до того, как он уехал в Берлин в эмиграцию, жил среди мятежников, был заместителем министра по социальным проблемам в правительстве Аслана Масхадова. Разговор у нас шел о драме заложников в Беслане и будущем Чечни.

- Когда вы узнали о захвате заложников в Беслане...

- ...я подумал, что журналисты преувеличивают. Были взрыв в Москве и катастрофа двух самолетов, удар по Грозному, а перед тем - по Ингушетии. Но такой масштаб показался мне нереальным. Я живу среди чеченцев, я наблюдаю за конфликтом десятилетиями, но я никогда не мог себе даже представить, что чеченцы ради независимости своего народа захватят в заложники детей. С другой стороны, если когда-то можно было положить конец чеченской бойне (ведь это не война, а бойня), то это время уже позади. Осталось лишь безумие тех, кто полагает, что обязан победить, но не может, и тех, кому нечего терять.

Когда российские власти начали придерживать информацию из Беслана, я понял: они будут брать школу штурмом. Но в то, что они пожертвуют жизнями сотен детей, я не верил.

- Российский президент Владимир Путин придает большое значение тому, что не все террористы, захватившие заложников, родом из Чечни.

- Даже если бы среди них не было ни одного чеченца, национальный состав совершенно не важен. В любом случае захват заложников - это результат бойни в Чечне. Десять лет назад Сергей Ковалев, тогдашний уполномоченный по правам человека при российском президенте, впервые сказал, что это не внутреннее дело России.

Когда русские солдаты учинили расстрел в Самашках и убили десятки людей, среди которых не было ни одного боевика, Дума вынесла решение, что российские военные не превысили своих полномочий. И международная общественность восприняла это с полным пониманием. В 1999 году, во время бомбардировки российскими войсками рынка в Грозном погибло 200 человек. И снова - полное разочарование.

Руководители других государств, например федеральный канцлер Герхард Шредер, смотрят на Путина как на друга и одобряют его политику. Но чем раньше Европа поймет, что лишь она может решить эту проблему, тем лучше. Здесь говорят: "Мы прагматики". Я не вижу никакого прагматизма, только глупость и желание уклониться от ответственности.

- И все же связи чеченских мятежников с международным терроризмом тревожат.

- Да, заметно, что "Аль-Каида", как и исламский мир, поддерживает борцов в Чечне. Но не это - питательная среда конфликта. В Чечне выросло новое поколение, которое не знает ничего кроме войны. Моя дочь живет в Чечне. Ей три года, но уже сегодня для нее любой человек в форме, все плохое, грязное и страшное - это "русское".

По свидетельству заложников из Беслана, некоторые из шахидок были не старше 15-17 лет. С рождения эти люди не знали никаких ценностей, никаких прав, никаких школ или детских садов, только ложь, несправедливость, пытки и насилие. Я часто слышу вопросы о фундаментализме, об усилении ислама - извините, но куда еще обращаться этим людям, где им искать поддержку, если не в религии? В правах человека?

- Чечня из-за убийства детей утратила симпатии многих.

- Я знаю. Но самоубийцам это безразлично. А для Чечни станет теперь еще хуже, если для нее вообще что-то будет делаться. У диктатора Путина в его речи не нашлось ни слова для извинений за то, что он не смог спасти заложников. У него - гаранта конституции! Вместо этого он говорил о величии Советского Союза, о том, что надо победить врага. К Западу он обращает слова о международном сотрудничестве, чтобы получить карт-бланш для борьбы с терроризмом и мобилизации российского общества. Путин говорит, что никто не поставит Россию на колени. "Мы сильны!" "Мы сильны!" Но сильный человек никогда не кричит о том, что он силен.

- Что может спасти Чечню?

- Есть только один выход. Если международная общественность даст понять господину диктатору, что возможно лишь международное решение. Совет Безопасности ООН впервые занялся Чечней после Беслана. Это ложь, что люди в Чечне не готовы к мирному решению. Конечно, кто-то продолжит борьбу, но если будут достигнуты договоренности, то она скоро сойдет на нет. Сегодня ни чеченцы, ни русские не могут разрешить конфликт в одиночку. Для этого обе стороны слишком далеко зашли.

Уже год существует план Ильяса Ахмадова, министра иностранных дел Аслана Масхадова, и много организаций, даже Европарламент его подписали. Он учитывает российские интересы, но также и чеченские. Однако необходима третья сила, чтобы вообще приступить к разрешению конфликта. Сначала нам необходима временная администрация под международным патронатом, которая будет учитывать как требования российской стороны, так и чеченского сопротивления, гражданские структуры, новое руководство. И только после продолжительных жестких переговоров возможен выход, договор или взаимное признание, и тогда можно будет говорить об экономическом сотрудничестве, о совместной защите границ.

- Звучит утопично.

- Да, к сожалению, реальнее другой вариант: обострение и расширение конфликта. Это ощущается уже сейчас. Недавно был похищен муж одной чеченской правозащитницы. Грузинская журналистка, которая давала репортажи из школы в Беслане, задержана российскими спецслужбами. И Андрей Бабицкий, критически настроенный русский журналист. Все происходит по принципу: кто не с нами, сам виноват. Снова в Грозном нападению подверглись два поста, мятежники ужесточают свои атаки. Вакханалия, убийства, мучения - их становится только больше. Ничего не изменилось. Чечня - это концлагерь.